по телефону. Женщины видели, что с его лица не сходит бледность. И это вызвало у обоих неосознанное волнение. Они знали, какой выдержкой обладал Боуд. Едва он закончил этот разговор, как тут же позвонил куда-то и коротко, но резко, начал выговаривать. В таком настрое он сделал ещё несколько звонков и только потом подошёл к женщинам. Все трое направились в часовню, вслед за священником.
Они застали его взволновано вышагивающим по часовне. Завидев Боуда, отец Джонатан остановился. Блуждающий взгляд принял более осмысленный выражение. В глазах стала появляться надежда. Она прозвучала и в голосе священника:
– Что со мной случилось, Джеймс?
Боуд опешил. По его виду становилось ясно, что он ожидал услышать всё что угодно, только не это.
– Ты меня спрашиваешь? – спросил поражённый Боуд. – Ты задаёшь этот вопрос, когда едва ли не до смерти напугал всех своей бессвязной речью о кладбище…каких-то костях, людях, которые просачиваются сквозь воду. У меня самого волосы дыбом встали, когда ты закричал: «У Папы растут рога!». Можешь не сомневаться, Джонатан, Ватикан не оставит эти слова безнаказанными или же объявят, что в тебя вселился злой дух. Для тебя предпочтительнее второе. Сможешь очиститься от гре…
– Я говорил лишь то, что видел! – подавленно ответил отец Джонатан. – Я статую принял за его святейшество. Вокруг меня так быстро всё менялось, что я вначале не мог уследить за происходящим.
– Но почему, Папа?
– Я не знаю, Джеймс! Не знаю! Я следовал воле святого Генриха. Он пришёл в зал святилища и позвал меня с собой. Я последовал на его зов, и увидел себя в Ватикане. А затем в одной комнате с его святейшеством. Там я и услышал последний раз голос святого. Он сказал, что «именно здесь начало пути» и…исчез. У меня и прежде были видения, тебе это известно. Но такого…никогда. Вокруг происходили странные события, находились странные люди…странный язык…всё было необычно и отличалось от того, что я прежде видел. Раньше я знал, что должно произойти, кого следует опасаться и куда идти. Сейчас у меня нет ответов на эти вопросы. Только чувство…очень странное…будто меня взяли и поставили на самый край чёрной пропасти. И заставили смотреть вниз.
– Должно произойти…нечто ужасное?
Чуть помедлив, отец Джонатан всё же кивнул.
– И ты не знаешь, что именно? – с той же осторожностью задал новый вопрос Боуд.
Священник снова кивнул.
– Но ты помнишь всё, что с тобой произошло?
Снова кивок. Обе женщины только и могли, что переводить взгляд с Боуда на отца Джонатана. Они никак не участвовали в беседе по той причине, что и понятия не имели, о чём говорить. Разговор вёлся вне пределов их понимания. Чего нельзя было сказать о Боуде. Этот явно куда-то гнул, и, скорее всего, понимал много больше, чем они. Следующие его слова со всей очевидностью доказывали это предположение.
– Джонатан, постарайся собраться, –
