после моего месячного визита в 1975-м, они совсем не изменились, и немудрено – Калифорния, в ней не только кинозвезды консервируются, но и профессора университетов.
Законсервировались мои друзья и в своих так называемых левых взглядах. Для советских делишек у них в лучшем случае припасена ироническая улыбочка, нападать на СССР не очень-то рекомендуется, иначе ведь и не заметишь, как примкнешь к правым.
В разгар шумной и спонтанной, вполне в русском стиле, вечеринки из Нью-Йорка позвонил Крэг Уитни, бывший московский корреспондент, а в тот момент заведующий иностранным отделом «Нью-Йорк таймс». Он хотел узнать, как я себя чувствую после лишения советского гражданства, есть ли у меня эмоции в адрес советской власти. «Пошли бы они все к черту!» – заорал я. Крэг захохотал, и в утреннем выпуске «Нью-Йорк таймс» появилось:
Having been informed about the Soviet government's decision Aksyonov said: To hell with them!
Окончив этот разговор, я вернулся в гостиную и обнаружил там основательную ссору. Русские интеллектуалы ругались с американскими интеллектуалами, причем речь шла даже не о России, а об американских заложниках в Тегеране, которые в это время были освобождены и направлялись домой.
– Теперь все это будет превращено в националистическое шоу, устроят огромный шовинистический шабаш, – говорили американские друзья.
– Ваши дипломаты были захвачены бандитами, – кипятились русские друзья. – Нарушены были все международные нормы!
– Во время революций всегда бывают эксцессы, – отвергали этот аргумент американцы. – Посольство и в самом деле занималось шпионажем.
– Все посольства занимаются шпионажем, разве дело в этом? – взывали русские. – Неужели вы не понимаете, что Америка противостоит тоталитаризму, что это последняя крепость свободного мира, что любое унижение Америки идет на пользу коммунизму?..
– Вы говорите, как наши «ред нек» [Red neck – деревенщина, тупица. ], – возражали американцы. – Как наши крайние правые, реакционные люди.
– А вы, – парировали русские, – говорите, как либеральные олухи, пораженцы, вы не понимаете, с кем имеете дело. Опомнитесь в советском концлагере, господа!
Тут один из американских друзей не выдержал и слегка позеленел, что бросилось всем в глаза, потому что прежде во время таких споров он только розовел.
– Мои предки, – кричал он не своим голосом, – приплыли в эту страну четыреста лет назад!.. (Тут все быстро в уме пересчитали, могло ли такое случиться, и выходило, что почти могло.) Мы… (далее следовало имя, содержащее и «th» и «gh») здесь живем из поколения в поколение, а тут приезжают всякие из стран, не знавших даже запаха свободы, и берутся нас учить, как защищать демократию!..
Тут он смутился, все краски на лице смешались, и стал извиняться за свою вспышку: он вовсе никого не хотел оскорбить, просто и в самом деле немного нелепо получается.
Нелепость некоторая, увы, налицо. В Советском Союзе
