конферансье, в конце концов, разгорячённая публика скандировала:
– Песню давай! Песню, песню…
– Пой, пой, пока петь не научишься, – пробормотала оторопелая женщина и на ватных ногах двинулась в сторону своего позора. – Может в честь дня рождения не побьют, если осрамлюсь. Была, не была, не корову же проигрываю.
Она поднялась на маленькую сцену с лихорадочными мыслями, усмехаясь про себя: «Ещё два месяца назад, даже представить не могла, что решусь на такой отчаянный шаг».
Сидящий за пультом оператор с длинным хвостиком вопросительно вскинул брови.
– Найдите, пожалуйста «Чубчик кучерявый» в исполнении Аллы Баяновой.– шепнула женщина.
Через минуту парень поднял глаза:
– Нет такой. Есть тоже «Чубчик» Вилли Токарева.
– Я слов не знаю, – растерялась Лариса.
Парень указал рукой на монитор:
– Вы же в караоке. Текст увидите на мониторе, и тут же включил музыку.
Лара как во сне подошла к микрофону и уцепилась за него, чтобы не упасть. Первый куплет с припевом получился не очень уверенно, зато второй и последующие припевы зал не только пел вместе с ней, ещё и пустился в пляс. После Лариса долго приходила в себя, а в голове крутилось:
«Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый,
А ты не вейся на ветру,
А карман, карман ты мой дырявый,
А ты не нра, не нравишься вору»!
Потом грохотала ночная дискотека. Они гнулись и вертелись так, что молодёжь расступалась и качала головой, мол, ничего себе, бабки зажигают. Рекой лились «Мохито», «Манхеттен», «Бейлис» и что-то такое, о существовании чего Лариса не подозревала и даже не представляла, что когда-нибудь сможет попробовать. В отель возвращались глубокой ночью на такси. Ноги гудели. Хельга сняла туфли и сунула в сумочку:
– До номера пойду босиком, конечности отваливаются. Ничего мы повеселились сегодня! Давно я так не радовалась жизни!
– Спасибо тебе, – неожиданно Лариса загрустила. – У меня никогда не было такого дня рождения. Сейчас смотрю и думаю, для чего жила эту жизнь? – из неё полились признания и старые обиды на дочь, зятя, на тех, кто так рано выпнул её с работы. Хельга слушала, не перебивая. Вдруг подруга горько заплакала. – А ведь у меня рак. Сколько осталось, не известно. Мой врач хороший, чуткий человек, голубушкой меня называет, но и он бессилен.
– Может, попробовать лечиться в других странах? Попросить помощи у благотворительных организаций? Сейчас много различных фондов в твоей стране.
– Хельга, как я туда обращусь, с какими глазами? Столько детей нуждается в помощи! Сколько молодых, талантливых умирает от этой заразы! – из глаз Ларисы ручьём текли слёзы. – А я, видимо, свой век прожила! Если я не нужна собственной дочери, то посторонний точно мимо пройдёт.
Немецкая подруга замолчала. Она точно знала, что спровоцирует
