рядом с нашим сыном и спать?!
– Ну ты даёшь, – покачала я головой и попыталась понять: если мой муж отойдёт от стены, то будет ли он в состоянии удержать равновесие. По идее должен. Ведь как-то же он дошёл сюда.
– Это не я выдал. Это Владик сегодня выдал.
– Может, ребёнок не мог уснуть, потому что наблюдал за твоим пьянством?
– А я при нём и не пил. Я на балконе расположился. Как алкоголик, честное слово. Только к тебе соберусь, с балкона голову высуну, Владик вроде спит. Несколько шагов к входной двери сделаю, он тут же глаза открывает.
– Так ты, наверное, шёл, как слон, и всё на своём пути рушил. Вот ребёнок и просыпался от того, что всё вокруг падает и летит на пол, – высказала я своё предположение.
– Я шёл на цыпочках.
– Послушай, и что мне теперь с тобой делать? Куда ты теперь в таком состоянии?
– Это даже не сын виноват, – замотал головой муж. – Это всё этот отель, будь он неладен.
– Миша, это понятно, но не стоило напиваться.
– Это я с горя, – вновь покачнулся супруг. – И всё-таки я твоему туристическому оператору голову отверну. Прямо с самолёта сразу к нему.
– Ладно, делай, что хочешь, но прилетаем мы глубокой ночью. Оператор будет спать в своей уютной кровати и видеть хорошие сны.
– Стоит мне добраться до родной земли, и он навсегда забудет, что такое хорошие сны.
Неожиданно муж притянул меня к себе и прошептал мне на ухо:
– Извини, что так вышло.
При этом он вновь зашатался и перенёс часть тяжести своего тела на меня.
– Ой, дорогой. Пойдём-ка лучше, я уложу тебя спать.
– Ты тоже пойдёшь со мной в номер или собираешься танцевать остаться? Я пока сюда шёл, слышал разговор двух девиц. Так вот, одна другой сказала, что это непростительно – побывать в арабской стране и не попробовать араба.
– Не говори ерунду! Конечно, я пойду с тобой в номер. Боюсь, что до номера ты один не дойдёшь.
– Катька, я не такой пьяный, как ты думаешь. Видишь, я стою на ногах. И уж если на то пошло, как-то же я сюда дошёл.
– Я и сама поражаюсь, как тебе удалось спуститься из номера. Пойдём. У меня от этой ужасной дискотеки тоже голова разболелась.
Взяв мужа под руку, я вывела его на улицу и улыбнулась. Он был похож на нашкодившего ребёнка, каялся в содеянном и был готов расплакаться от того, что уже нельзя хоть как-то исправить ситуацию. Мы шли очень медленно. Я гнала от себя всё плохое, дышала освежающим морским воздухом и как могла придерживала своего мужа.
– Миш, ты такой большой мальчик, а пить совсем не научился. Надо чувствовать свою норму. Должна быть какая-то планка, когда ты понимаешь, что следующая рюмка будет лишней.
Как только мы зашли в номер, я подошла к спящему сыну и поцеловала его в лоб.
– Зачем ты его целуешь? – стал возмущаться супруг. – Я с таким трудом его уложил. Он может проснуться.
– Не проснётся.
Я знала, что мой сын всегда спит очень крепко.
Сев
