Иоаннесбург. На улицах было многолюдно и шумно, и не верилось, что с двух сторон страна зажата клещами иномирянских армий, что где-то прямо сейчас идут жестокие бои и умирают солдаты и простые рудложцы.
– Люджина? – позвал Игорь Иванович. Капитан очнулась, потерлась носом о высокий меховой воротник.
– А, да. Извините, засыпаю. Думаю, проблемы с изложением у него потому, что их собственный язык куда проще. В нем нет падежей и склонений, а тха-нор говорит, перекладывая свою речь на нашу. Вот и получается ограниченная форма. В любом случае даже с этой ограниченной формой я вытащу из него все возможное.
Они доехали до дома. Люджина дремала в кресле, ее дыхание раздувало мех на воротнике, и Игорь, припарковавшись во дворе, пару минут подождал, глядя на нее.
Удивительно самодостаточная. Дробжек вполне могла бы прожить без него, уйдя в свои леса, и не нужен он был ей как опора. Но отчего-то же она выбрала его…
Будить ее не хотелось, но он все же осторожно коснулся ее плеча и проговорил:
– Люджина, просыпайтесь. Приехали.
Она потянулась, не открывая глаз, едва слышно промычала что-то.
– Почему вы не хотите выйти за меня замуж? – серьезно спросил он у ее розовой щеки и носа – всего, что выглядывало из пышного мехового воротника.
– Шеф, – простонала она глухо и угрожающе, так и не открывая глаз. – Вы прямо сейчас желаете услышать ответ на этот срочный вопрос?
– Хотелось бы, – он едва сдержал улыбку, так потешно она сердилась.
Северянка зевнула и наконец-то открыла глаза. И некоторое время внимательно разглядывала молчащего Стрелковского – пока он не потянулся к ней и не поцеловал. И мирно-сладким был этот поцелуй.
– Вы же умный, Игорь Иванович, – сказала она ему в губы, когда он чуть отстранился. Сказала с улыбкой, повернулась и нажала на ручку двери. – Сами догадаетесь.
– Опять ваши психологические штучки, – проворчал он, выбираясь из машины. Люджина услышала, довольно кивнула.
– Они, шеф. Они самые.
Они проводили Анежку Витановну, которая все прошлые дни гостила у Игоря дома, и нескольких северян из бывших пленных до телепорт-вокзала Иоаннесбурга. Там царил хаос. Множество людей толпилось у телепортов – все спешили перейти туда, куда было нужно, пока снова не начнутся перебои.
Из портала, над которым было написано «Великая Лесовина – Иоаннесбург», спешно выносили тяжело раненных, тут же дежурили скорые городских госпиталей. Обратного прохода пришлось подождать.
– Мам, может, не пойдешь? – безнадежно и тихо спросила Люджина у матери, закутанной в плотный пуховик, в каких-то камуфляжных теплых штанах, шапке, плотных рукавицах и с тяжелым рюкзаком на спине.
– Не малодушничай, Люджинка, – строго сказала Анежка Витановна, притянула ее к себе, поцеловала в лоб, потрепала по голове. Приманила
