то благородный муж или простолюдин, кому не посчастливилось ненароком убить кого-нибудь при самообороне, мог добиться отказа от преследования со стороны суда, заявив, что то был честный бой, и выказав готовность подтвердить свою правоту в судебном поединке. После такого заявления суд обязан был прекратить дело, и никто больше не имел иного права преследовать обвиняемого, кроме как приняв вызов на бой. Оружие для подобного боя тоже предписывалось весьма любопытное – деревянная дубинка и деревянный же щит, формой напоминающий щит крестоносцев, то есть почти треугольной формы. Такое вооружение предписывалось всем, вне зависимости от знатности и статуса; единственной привилегией благородных господ было право надевать щит на руку острым концом вниз, в то время как простолюдинам следовало надевать его острым концом вверх.
Мы снова находимся в присутствии августейшего герцога Филиппа, который собрался навестить свои фламандские владения, где его преданные валансьенские подданные приготовили для него настолько редкий сюрприз, что даже столь могущественный князь такого наверняка еще не видел.
Случилось так, что некий портной по имени Мао поссорился с одним парнем, чье имя до нас не дошло. От слов быстро перешли к драке, в которой Мао убил своего противника. Ссора происходила без свидетелей, победитель изложил свою версию произошедшего, и все бы сошло ему с рук, но тут за дело взялся родственник погибшего, злопамятный Жакотан Плувье. Он и распустил слух, что то была не честная драка, а злодейское убийство. В конце концов Плувье добился судебного разбирательства, официально обвинив Мао в убийстве и заявив о своей готовности отстаивать собственную правоту в судебном поединке с дубинкой и щитом. И истец, и ответчик были тут же арестованы. Содержали их, естественно, отдельно друг от друга, тщательно охраняли и хорошо кормили, чтобы в предстоящей битве они были в состоянии показать собравшейся толпе достойное зрелище.
Одежда и оружие простолюдинов на судебном поединке
И день настал. Добрый герцог Филипп, вместе со своим сыном графом де Шароле, присутствует здесь, но он, хоть и сюзерен, не судья сегодняшнему поединку. Эта обязанность по древней хартии возлагается на первых людей города – мессира Гиля де Арши, лорда Бейлиньер, провоста, и месье дю Жардана, мэра города, на которых возложены также и все обязанности по проведению этого необычного зрелища.
На рыночной площади возведена арена, толпа охочих зевак собралась немалая, так что Николя дю Жардану, командующему стражей, нелегко поддерживать порядок. В случаях таких серьезных боев, как сегодня, зрителям запрещается подавать знаки или сигналы, которые могут оказаться адресованными одному из бойцов, так что никому на площади нельзя ни слова сказать, ни кашлянуть, ни чихнуть под угрозой строгого наказания. Когда же достойный Николя видит, что кто-то вот-вот преступит запрет, он уже тут как тут со своим огромным жезлом и кричит: «Блюсти тишину!» Любителей пошуметь
