продвигались большой группой к мосту, прячась за камышом и зарослями ивняка». Тогда Сигильд отобрал сто человек из числа своих лучших воинов и расставил их на склонах плато снаружи западных ворот, приказав им наложить хвороста и бревен в углубленную дорогу, чтобы спрятаться позади насыпей и не использовать при этом луки и пращи до тех пор, пока враг не подойдет близко к заграждению; а если враги попытаются атаковать в этом месте крупным отрядом, отойти внутрь и занять крепостные стены, подключившись к тем воинам, кому поручена их оборона. На самом же деле, однако, Бренн не ожидал никакой серьезной атаки с этой стороны, к которой было трудно подойти. Он полагал, что враги не станут наступать, имея позади себя реку, даже если им удастся переправиться через нее. Его внимание опять было устремлено на север. С этой стороны лагерь фактически отделялся от соседнего плато лишь неглубокой впадиной, которая расширялась и давала место для скопления значительного количества войск, а также являла собой надежное убежище на случай неудачи. Он также убедился, что враги уже заняли это широкое, покрытое лесом плато.
Сигильд вновь шагом объехал весь лагерь, произнося то здесь, то там слова ободрения везде, где встречался с тревожными взглядами. Его спокойствие, его искренность и приятное впечатление успокаивали самых робких. К тому времени, когда он достиг крепостных стен на северной стороне, уже наступила ночь. В лесах все еще царила тишина. Когда стало совсем темно, вниз через бруствер по его приказу пропустили несколько мальчишек, нагруженных связками соломы и сухой травы; им было сказано развязать эти охапки в канаве, прокопанной в этом месте у подножия эскарпа. Затем с помощью шестов, опущенных к ним, дети выбрались вверх. Сигильд позволил разжечь только несколько небольших костров, которые укрывала высота крепостной стены, и все ждали результата. Бренн прохаживался, разговаривая вполголоса со своими доверенными людьми и воинами, стоявшими возле тлеющих костров, которые отбрасывали на них ослепительный яркий красный свет, лишь негромко и поспешно обмениваясь немногими словами. То тут, то там прорывался смех, но тут же затихал. Охрана на крепостной стене получила приказ следить во все глаза и при виде врагов не поднимать крика. Часовые должны были поднять тревогу, только бросив куски торфа на костры. Они не должны были высовываться из-за плетневого бруствера. Ночь была ясной, но луны не было.
В середине первой четверти ночи один из командиров спустился со стены и подошел к Бренну.
«Враг приближается», – сообщил он. «Чем ты это докажешь?» – «Я слышал треск сухих веток». Сигильд поднялся на стену в сопровождении нескольких воинов. «По местам!» – тихо скомандовал он. И в этот же момент на костры упало несколько кусков земли, разбрасывая дождь искр.
Сигильд и часовые заметили несколько фигур беловатого цвета, которые, похоже, ползли к контрэскарпу. Некоторые из них очутились во рву и, подталкивая друг друга, стали взбираться
