ванной комнаты я вышла уставшая, но умиротворенная, кутаясь в огромный мягкий халат. Разобранная постель в таинственном полумраке спальни манила, обещая желанный отдых, и я шагнула было в ее объятия, когда за окном послышался подозрительный шорох. Я замерла, даже дышать перестала. Кому в этом городе настолько жить надоело?!
Оконные створки томительно медленно распахнулись, разрезав тишину противным скрипом, и на подоконнике, подсвеченном слабым светом уличного фонаря, застыла темная сгорбленная фигура.
Глава 3
Тело торжественно возлежало на диване в ярко освещенной гостиной. Вокруг него, причитая и кидая на меня убийственные взгляды, суетилась мама. Рядом пародией на похоронный венок валялся истрепанный букет алых роз. Тело прижимало ко лбу пропитанный целебными зельями компресс, страдальчески кривилось и жалобно постанывало, но отдавать богам душу не собиралось.
Зря, как по мне. Некоторых жизнь совершенно ничему не учит.
На нижних ступеньках лестницы сидела облаченная в черную, расшитую серебряными котами сорочку Дейдра. Она увлеченно грызла огромную шоколадку и с интересом поглядывала на очередную порцию зелья, которое мама пыталась влить в невинно, по ее мнению, пострадавшего. Зелье Дей успела незаметно подменить, и мне тоже было интересно, что же в итоге получится. Хотелось бы, чтобы шишка преобразовалась в мозг, но на такие чудеса, увы, даже самое сильное ведовство не способно.
– Чем ты его? – тихо спросил папа, как раз подоспевший к началу представления, то есть к вносу в дом тела и последующим пляскам возле оного.
Мы жались в дальнем уголке: мне матушка строго-настрого запретила приближаться к жертве, а папе, как всегда, досталось за компанию. Он и не возражал: злить матушку еще больше сейчас никто бы ни рискнул.
– Ботинком, – мрачно призналась я, плотнее кутаясь в халат.
Ну а что? Может, конечно, кто-то и обрадовался бы неурочному гостю, нарисовавшемуся в оконном проеме, и пригласил бы на чай и приятную беседу, но у меня подобное явление восторга не вызвало. Я даже не особо задумывалась над своими действиями. Подняла с пола первое, что попалось под руку, и запустила в сопящее на подоконнике чудище. По иронии, импровизированным снарядом оказался тяжелый ботинок, а чудищем – сыночек градоправителя, и без этого визита успевший испортить мне жизнь.
Видимо, недостаточно еще испортил. Ботинок, как выяснилось, ничуть не хуже лопаты. Дорана просто вымело из комнаты, благо под окном кустарник растет. Не перина, конечно, но и не твердая земля, от которой долго пришлось бы отскребать этого ненормального. Шиповник вот только жаль. Красивый был.
– Кайра… – просипело меж тем тело, трагично воздев к потолку свободную от компресса руку, и я вжалась в стену, желая слиться с ней. – Кай… ра…
– Подойди! – зашипела мама, глядя на меня как на источник всех бед в бренном мире.
– Иди, – ободряюще шепнул папа, – если что, я кину второй ботинок.
