раза два. Или три… Ну, не помню я. Что мне теперь и поговорить ни с кем нельзя? Ну ты, котик, ваще, прям как Штирлиц! Мы же не шпионы какие-нибудь, чего ты так…
– Дура! – буквально взвился мужчина и вскинул руку с явным намерением запустить мобильником в девицу, но передумал и изо всех сил швырнул пластиковую игрушку в стену. Телефон оказался штучкой крепкой и, отскочив от стены и брякнувшись о застланный ковровым покрытием пол, насмешливо раскрылся и подмигнул цветным дисплеем. Это окончательно вывело толстяка из себя, и он с яростью раненого бегемота несколько раз топнул ногой, превращая средство связи в горстку пластмассового мусора.
– Сам ты придурок! – Девица обиженно скривила губки, намереваясь заплакать, но, вспомнив про макияж, передумала и уже без всяких признаков слез в голосе злобно выпалила: – Ты знаешь, сколько он мне стоил? Это же…
– Тебе?! – Мужчина даже задержал на миг свои метания по номеру и недоуменно и зло посмотрел на девушку. – Ты, милочка, по-моему, забыла, что даже белье твое куплено на мои деньги! На мои. Ты, сучка безмозглая, за свою жизнь еще ни рубля не заработала… Да, я не Штирлиц. Мои дела намного хуже. Сколько раз я тебе должен объяснять, что за мной идет настоящая охота, что меня приговорили, что я здесь, на краю света, не отдыхаю, а прячусь. Прячусь, понимаешь ты?! Меня грохнуть могут в любую секунду…
– А я тут при чем? – совершенно успокаиваясь, насмешливо спросила девица. – Если ты такой лох, что даже своровать толком не сумел и твои дружки теперь тебя ищут… Тебя же, не меня. Между прочим, прятаться можно было бы и в нормальном месте – например, в Париже или где-нибудь в этой… как ее… в Швейцарии, вот. А здесь даже приличного салона красоты нет. Я уже как последняя Дунька с Урала выгляжу…
– Да плевать мне, как ты выглядишь, – устало произнес толстяк, подойдя к окну, за которым виднелись несколько разноцветных веселых домиков, утопавших в бело-голубоватых сугробах, и прислоняясь лбом к холодному стеклу. – Мертвые выглядят еще хуже, поняла? Из номера ни ногой. Завтра мы улетаем. Нет, послезавтра. Завтра – финал гонки, я хочу это увидеть…
Историю, приключившуюся с господином Шевковым, трудно было бы назвать свежей и оригинальной. Как и большинство самых обычных чиновников, некогда рожденных, выросших и получивших неплохое образование в СССР, Петр Андреевич долгое время жил как все: дом, работа, дом; жена, дети, скука и телевизор по вечерам.
Потом был небольшой карьерный скачок и теплое местечко в «Росвооружении» – что называется, уровень жизни значительно вырос, а вместе с приходом приличных денег несколько изменилась и сама доселе не очень-то сытная и веселая жизнь. Причем изменилась, естественно, в лучшую сторону. Что сразу же оценили как дети, засыпавшие папеньку требованиями «того-сего-прочего и самого лучшего», так и жена, неожиданно выяснившая, что на свете есть такая ужасно забавная штука, как шопинг, и отдававшаяся этому занятию со всем пылом и страстью отчаянно боровшейся с наступавшим увяданием женщины. Получалось
