к самому полю космодрома. Космодром и городок стиснуты горами. Очень холодно и ветрено.
Небольшие двери в бетонный куб раскрылись при их приближении и лениво съехались за спиной.
Внутри было тепло и пусто. Инспектор ИнтерГпола Кора Орват прибыла на Дил-ли для расследования убийства профессора Гальени. Профессор руководил археологическими раскопками в окрестностях базы. ИнтерГпол придает особое значение этому прискорбному происшествию, потому что правители планеты Ксеро подозревают существование политической подоплеки этого убийства. Профессор – немалая величина в научном мире Ксеро. Кроме него, на раскопках трудятся его ассистент Орсекки и жена, Гальени-папа. «Я помню, что улыбнулась, когда прочла, что жена профессора Гальени зовется именно так: Гальени-папа.
А как был убит профессор? Кора, Кора, напрягись! Ты же читала отчет. Удар ножом? Археологическим ножом, прямо на раскопках.
Кора, вспоминай, вспоминай! Что было дальше? Вот вы вошли в мрачное, пустынное, покрашенное изнутри охрой здание космопорта. Никто не обратил на тебя, Кора, внимания. Но нечто неожиданное, странное привлекло твое внимание. Что же? Конечно же, большая птица».
Это было странное создание. Нечто схожее с огромной, ростом с человека, перекормленной или надутой курицей. Курица переступала желтыми ножищами, напоминавшими Коре сказку о ведьминой избушке. Короткий клюв этой птицы часто раскрывался, издавая высокие квохчущие звуки, черные круглые глаза смотрели неподвижно и бессмысленно… Кора замерла, стараясь понять, из какого зоопарка или с какой фермы сбежало это чудовище и насколько оно может быть опасно для рядового инспектора ИнтерГпола.
На переломе крыльев курицы были видны когти. Курица сжимала в когтях маленькую коробочку.
– Это что? – успела шепнуть Кора своему спутнику. – Что такое?
Но спутника в тот момент рядом не оказалось. Зато вспыхнуло солнце. Потолок оказался совсем рядом…
А потом она очнулась здесь. Значит, несчастье произошло в тот момент, когда Кора увидела толстую птицу.
С каждым днем Кора чувствовала себя все лучше и все более ее угнетала абсолютная неподвижность в плену нежных кандалов.
На пятый день она постаралась глазами дать понять местному доктору, что дальнейшее молчание и неподвижность невыносимы.
Она хмурила брови, жмурилась, морщила нос – всей мимикой лица старалась показать невыносимость своего положения.
– Вы хорошо себя чувствуете, инспектор? – спросил доктор. – Мне кажется, что вы взволнованы.
– Да! – показала бровями Кора. – Я очень взволнована! Я требую меня раскрепостить!
– Понимаю, понимаю, – мягко произнес врач. – Но вы не представляете, какому риску вы недавно подвергались и каково было ваше состояние.
Местный врач сверкнул маслинами и облизал яркие губы.
– Ваше счастье, что я оказался рядом с вами.
– Хоть голос! Верните мне голос! – мысленно умоляла Кора.
– Вам
