девушки заключали ради того, чтобы избежать родительской опеки, и в которых «муж», по крайней мере теоретически, не предъявлял никаких требований к «жене». Нет ничего странного в том, что Вера Павловна влюбилась в лучшего друга Лопухова, тоже «нового человека», Кирсанова. Лопухов оставляет жену, чтобы она могла вместе с его лучшим другом обрести супружеское счастье, и геройски пускает себе пулю в лоб. Он действительно это делает? Сначала Веру Павловну, а затем и читателя уговаривают, что Лопухов инсценировал самоубийство и уехал за границу. В книге роль греческого хора отведена нашему другу Рахметову. Это он объясняет печальной «вдове» великодушный поступок мужа, советует отправиться к настоящему возлюбленному и ругает, что, погрузившись в личные проблемы, она пренебрегает общественными обязанностями. Конец истории? Нет. Спустя несколько лет на сцене появляется таинственный «североамериканский» Бьюмонт и женится на пациентке Кирсанова, ставшего к этому времени известным врачом. Молодожены поселяются вместе с Кирсановыми и «живут ладно и дружно, и тихо и шумно, и весело и дельно». Проницательный читатель не нуждается в пояснении, кем в действительности был этот подозрительный североамериканец.
Этот короткий пересказ, конечно, не может полностью передать особый аромат романа. Его второстепенные персонажи не менее примечательны, чем главные. Отвратительная мать Веры, единственный персонаж книги, обрисованный с некоторой художественностью, воплощает всю жестокость и грубость своего класса. В романе есть проститутка, сохранившая «благородные свойства человека», которую Кирсанов убеждает сменить беспорядочные связи на более стабильное положение и бросить пить. Затем он сам снисходит до того, чтобы жить с ней, но, поскольку Кирсанов был предназначен автором для Веры Павловны, несчастная жертва буржуазного общества должна была умереть от туберкулеза. Она умирает счастливой (этому способствовала работа в швейной мастерской) и вверяет своего бывшего любовника Вере Павловне.
Скрытое насилие проходит лейтмотивом через всю книгу. Всему причиной «новые люди», но они в состоянии позаботиться о себе. «Какой человек был Лопухов? Вот какой…», и Чернышевский повествует о встрече своего героя с «осанистым» человеком.
«В то время у Лопухова было правило: кроме женщин ни перед кем первый не сторонюсь; задели друг друга плечами; некто, сделав полуоборот, сказал: «Что ты за свинья, скотина», – готовясь продолжать назидание, а Лопухов сделал полный оборот к некоему, взял некоего в охапку и положил в канаву, очень осторожно, и стоит над ним, и говорит: «Ты не шевелись, а то дальше протащу, где грязь глубже». Проходили два мужика, заглянули, похвалили; проходил чиновник, заглянул, не похвалил, но сладко улыбнулся…»
Этот отрывок сказал нам больше, чем несколько политических эссе, вместе взятых.
То, что могло быть названо прямой социально-политической пропагандой, скрыто в романе
