что помимо него еще кого-то арестуют».
………………..
«Он рассчитывал, что суд во всем разберется. Иначе это будет позор для страны».
………………..
«Я от него неоднократно слышал: «Приватизация была проведена несправедливо. Люди в стране никогда с этим не смирятся. Поэтому мы должны быть готовы, что за нами рано или поздно придут и это заберут». Я много раз от него это слышал».
………………..
«Он оказался заложником своих принципов. Давно мог «выторговать» свое освобождение и уехать. Он не просит помилования не по причине репутационных издержек, а потому что нет гарантии освобождения остальных. Он давно сформулировал как тезис, что должен выйти на свободу последним. Потому что все остальные фигуранты дела ЮКОСа сидят за то, за что можно посадить всю страну. МБХ относится к этой теме очень болезненно».
………………..
«Он не будет просить помилования, потому что это означает признание вины, которой нет. Хотя признавать вину по закону и не требуется…»
………………..
«В тюрьме он стал совершенно другой. Реальное изменение произошло»
………………..
«Да ни фига он в тюрьме не изменился. Он такой же, как и до нее…»
Как дети…
– Если перефразировать известный афоризм, то те, кто говорят о Ходорковском хорошо, знают его недостаточно; те, кто говорят о Ходорковском плохо, не знают его вовсе, – отмечает бывший юрист ЮКОСа Дмитрий Гололобов. – Мне лично Ходорковский запомнился достаточно «лояльным» (как он сам любил говорить) отношением к среднему и младшему «командному составу» компании. МБХ не выпячивал своего богатства и носил простые пластиковые часы. Но имел в частной коллекции много подаренных золотых. Как-то он объяснил мне свою теорию вреда и ненадежности азартных игр: «Когда играешь по маленькой, то нет реального азарта, а когда «по большой» – контроля». Для многих было важно, что Ходорковский не впадал в истерику, не повышал голоса на подчиненных и очень часто был склонен к простому «комсомольскому» общению с людьми любого уровня. Безусловно, его положительные черты, по словам многих, – способность не выигрывать, а проигрывать, когда он относился к поиску виноватых весьма «адекватно». Однако я лично слышал от многих знакомых топ-менеджеров, с которыми доводилось выпивать «рюмку чая», жалобы на то, что МБХ жадный и несправедливый. Это привело к известным разрывам с Сурковым, Кагаловским, Голубовичем и еще некоторым менее известным случаям. Однако за рамки «топов» это обычно не выходило. Хотя иногда поражало отношение МБХ к отдельным проектам (это я слышал от добрых трех десятков сотрудников компании): мог не дать 10 тысяч долларов на детально разработанный проект, в том числе такой, как ремонт детского сада, но случайно зашедшему менеджеру мог выдать три миллиона долларов на какую-то «потемкинскую деревню», которую он придумал за 2 минуты в приемной. Вообще, к любым, в том числе глубоко благотворительным проектам Ходорковский относился сугубо как бизнесмен: всегда оценивал скорость окупаемости и возможную прибыль (пусть не финансовую,
