императрице, так это ее застенчивость и чрезмерно меланхоличное выражение глаз, которое было нелегко забыть.
На границе в Александрово, где специальный поезд ожидал, чтобы доставить высоких особ на юг России, принцесса заговорила с моим мужем, которого, как она припомнила, встречала во время первого посещения России, когда еще только ходили слухи о том, что она помолвлена с престолонаследником. Обе сестры сообщили моему мужу, что, хотя, к сожалению, никакого улучшения в состоянии здоровья его величества не произошло, они надеятся, что не опоздают с приездом. Они выглядели опечаленными и встревоженными. Так что уже первые шаги будущей императрицы в России были отмечены предчувствием трагедии.
Мы приехали домой, когда приготовления к нашему приезду в нашем деревянном загородном доме только что завершились. По прошествии времени мы в этом доме собрали много прекрасных вещей и провели немало счастливых лет.
Новости о состоянии здоровья императора становились все более безнадежными. Во всех церквях произносились молитвы о его выздоровлении. 20 октября (по старому стилю) великий князь Кирилл позвонил моему мужу и сообщил, что его величество скончался и что первое мемориальное богослужение состоится в три часа того же дня. Я хорошо помню глубокое впечатление, которое оказала на меня эта служба и какое чувство невосполнимой утраты оставила смерть его величества у всех его верных подданных. Его справедливо называли «великим миротворцем». Он привел Россию к зениту, и тогда невозможно было представить, что такая ужасная трагедия случится в будущем.
После панихиды мы все прониклись ожиданием того, что принесет новое правление. Все испытывали глубочайшую симпатию к императрице Марии Федоровне, чья супружеская жизнь была ярким примером для всех.
Тело усопшего императора было забальзамировано и специальным поездом доставлено из Крыма в Санкт-Петербург. На всех остановках огромные толпы народа благоговейно преклонялись и отдавали последнюю дань уважения своему обожаемому царю. После короткой остановки в Москве его останки были привезены в Санкт-Петербург, где должно было состояться погребение в Петропавловской крепости, бывшей местом захоронения членов императорской семьи. Похоронной процессии предстоял длинный путь, так как вокзал находился на большом расстоянии от собора. В ноябрьский день похорон было холодно, пасмурно и тоскливо, как будто скорбела сама природа. Впечатлял похоронный кортеж, имевший огромную протяженность – возможно, для меня особенно, так как мне никогда не приходилось видеть похороны императора. Русские панихиды и погребальные песнопения прекрасны и печальны сами по себе, и музыка, бесконечные полки в полной форме – все это делало всю церемонию тем более внушительной и производило неизгладимое впечатление на всех присутствующих.
В процессии присутствовали две выдающиеся фигуры, мужчины в одеяниях средневековых рыцарей. Один был верхом на лошади с расшитой
