будут штурмовать одну башню. План был принят, ибо все убедились, что, когда только один корабль осаждал башню, ему в одиночку приходилось весьма туго, ибо защитники превосходили число тех, кто сражался на лестницах, и кораблю было трудно выполнить свою задачу. Резонно было предположить, что два корабля причинят башне больший урон, чем один. Как решили, так и было сделано в субботу и воскресенье.
А тем временем император Мурзуфлус (Алексей V Мурзуфлус) расположился со всеми своими войсками на открытом месте как раз напротив наших линий, где он и раскинул свои алые шатры. Так все оставалось до самого утра понедельника, когда все, кто был на кораблях, транспортах и на галерах, привели в готовность свое оружие и технику. Жители Константинополя теперь страшились наших войск куда меньше, чем во время первого штурма. Они были настолько уверены в себе потому, что на стенах и башнях было полным-полно людей.
И тогда начался мощный и яростный приступ, и каждый корабль рванулся вперед; шум битвы был таким оглушающим, что казалось, будто земля разлетается на куски.
Штурм длился, пока Господь наш не поднял ветер Борей, который подогнал суда поближе к берегу. Два корабля, связанные вместе, из которых один назывался «Пилигрим», а другой «Рай», подошли к башне, один с одной, а второй с другой стороны, как направляли их Бог и ветер, и лестница «Пилигрима» дотянулась до башни. В мгновение ока некий венецианец и французский рыцарь Андре Дюрбуаз взошли на башню, а вслед за ними двинулись и другие. Защитники башни были разбиты и кинулись наутек.
Когда рыцари на борту транспортов увидели это, они высыпали на берег и приставили лестницы вплотную к стенам. Сражаясь, они стали взбираться наверх и захватили еще четыре башни. И тогда остальное войско с кораблей, транспортов и галер пошло на приступ, кто как мог; они взломали трое ворот и ворвались в город. Начали выводить коней из транспортов; рыцари вскакивали на них и мчались прямо к тому месту, где император Мурзуфлус разбил свой лагерь. Он выстроил свои отряды перед шатрами, но, как только греки увидели перед собой верховых рыцарей, они кинулись врассыпную, а сам император бросился бежать по улицам ко дворцу Буколеон.
Затем последовали резня и грабежи; греков убивали направо и налево, забирали как добычу и их ездовых лошадей, и боевых коней, и мулов, и жеребят, и прочее добро. Убитых и раненых было столько, что не сосчитать. Большая часть знатных людей Греции кинулась к Влахернским воротам. Но в то время уже миновало шесть часов, и наши люди устали сражаться и убивать. Войска стали собираться на большой площади Константинополя. Они решили расположиться вблизи захваченных стен и башен, ибо считали, что не ранее чем через месяц возможно полностью занять город с его великими церквами и дворцами, с таким множеством народа.
Все было сделано в соответствии с планом. Основная часть армии встала лагерем вблизи своих кораблей, покинув укрепления. Граф Балдуин Фландрский и Эно расположился в алых шатрах императора Мурзуфлуса,
