заполонил все вокруг. Джебель скрылся вдали, глазу было не за что зацепиться как за ориентир. Тень, до этого покорно следовавшая за путником, развернулась к северу и сжалась, превратившись в пятнышко у самых ног верблюда. Поскольку не было ни малейшего намека на грядущую остановку, поведение путешественника с каждой минутой казалось все более странным.
Следует заметить, что никто из живущих в пустыне не относится к ней легкомысленно. Жизнь и дела заставляют пересекать ее по тропам, рядом с которыми немым предупреждением путникам то и дело можно видеть кости существ, двигавшихся по ним. Тропы эти тянутся от одного источника до другого, от пастбища к пастбищу. Сердца самых опытных жителей пустыни начинают биться чаще, когда они оказываются в одиночестве вдали от торных путей. Поэтому человек, о котором мы ведем речь, не мог странствовать просто ради удовольствия, хотя по манере поведения не походил и на беглеца. В подобных ситуациях страх и любопытство становятся самыми обычными чувствами; путник же явно их не испытывал. Если человек странствует в одиночестве, он рад любому спутнику; собака становится лучшим другом, лошадь – верным товарищем, и нет ничего стыдного в том, чтобы приласкать их или обратиться к ним со словами любви. Но ничего подобного не перепало верблюду – ни ласкового слова, ни прикосновения.
Ровно в полдень дромадер по своей собственной воле остановился и испустил хриплый рев, которым эти животные обычно выражают свой протест против чересчур тяжелого груза, требуют внимания к себе или отдыха. Поэтому его хозяин вернулся к действительности, очнувшись от своей дремоты. Он откинул полог своего хоуда, бросил взгляд на солнце, долго и тщательно всматривался в пространство по обе стороны от направления движения, словно пытаясь узнать некое условленное место. Видимо, осмотр его удовлетворил, ибо он глубоко вздохнул и кивнул головой, словно говоря самому себе: «Ну, наконец-то, наконец! >> Минутой спустя он скрестил руки на груди, склонил голову и вознес молчаливую молитву. Свершив религиозный долг, он стал готовиться к остановке. Изо рта его вырвался звук, без сомнения самый желанный для всех верблюдов страны библейского Иова – Икх! Икх! – сигнал пасть на колени. Животное медленно повиновалось. Поставив ногу на изгиб тонкой шеи, всадник сошел на плотный песок.
Глава II
ВСТРЕЧА МУДРЕЦОВ
Сложение человека, ступившего на песок и представшего нашему взору, оказалось превосходным – он был не очень высок, но весьма силен. Развязав шелковый жгут, удерживавший на его голове кейфие, он отбросил назад волосы, так что стало видно его лицо – с резкими чертами, темное, едва ли не как у негра, хотя широкий лоб, орлиный нос, слегка вздернутые наружные углы глаз, блестящая грива густых, прямых и жестких волос, спускавшихся к плечам, не оставляли никаких сомнений в его происхождении. Так выглядели фараоны, а впоследствии Птолемеи[3];
Птолемеи (Лагиды) – царская династия в эллинистическом Египте в 305 330 гг. до н. э. Основана Птолемеем I (сыном Лага) – полководцем Александра Македонского, диадохом. При последней представительнице династии Клеопатре государство Птолемеев было завоевано Римом, его территория составила римскую провинцию Египет.
