штурмовиками, он оборудовал помещение, которое один из его сотрудников назвал «местом встреч особо надежных эсэсовцев или тех, кто стремился такими стать». Лишь немногие в Берлине знали о существовании этой штаб-квартиры, а из тех, кто знал, большинство все же не догадывались о подлинном характере ее деятельности.
Среди тех, кто работал на Далюге, был его старый друг еще по вольному корпусу Герберт Пакебуш. Как командир роты штурмовиков, он имел стол в штаб-квартире СА и дол жен был по заданию Далюге фиксировать все, что замечал. К сожалению, он не замечал практически ничего. Он прошляпил заговор, который формировался вокруг Штенеса, и не видел, что СА планируют сместить мюнхенского фюрера. То есть Гитлеру не удалось так вот просто изгнать Отто Штрассера: берлинские СА остались под обаянием его революционных речей. Да и сама экономическая ситуация толкала лидеров штурмовиков к борьбе против политических соперников и даже против Гитлера. Потоки безработных вливались в ряды СА, привлеченные бесплатными обедами не меньше, чем экстремистскими лозунгами. Фонды СА постепенно сходили на нет. Штенес писал в Мюнхен: «Некоторые берлинские отряды на 60–70 процентов состоят из безработных. Рота в Бреслау не может построиться на плацу, во всяком случае, в снег и мороз, потому что у людей нет подходящей обуви». К этому времени (то есть к концу 1930 года) в Германии было уже 3 миллиона безработных.
Наряду с ними в СА проникали криминальные элементы. В результате постоянная подпольная борьба между СА и Красным фронтом перешла в открытые военные действия, как у гангстеров Чикаго. У штурмовиков появились клички: Громила, Пуля, Мельник, Резиновая нога и т. п. Командиры штурмовиков, не желая терять новых рекрутов, требовали больше денег, чтобы их люди не переметнулись к коммунистам, но гауляйтеры, имевшие деньги, не спешили с ними расставаться. Зачем потворствовать расточительству?
Эта скупость породила в рядах штурмовиков подозрения, что партийное руководство специально держит СА в черном теле, что их считают помехой на пути к власти и спокойной сытой жизни. Начался ропот, пошли разговоры, что «Адольф предает нас, пролетариат», появились анонимные памфлеты, например такой: «Мы, пролетарская секция движения, абсолютно всем довольны. Мы счастливы голодать, зная, что наши любимые „вожди“ получают по 5 тысяч марок в месяц. Мы визжим от восторга, узнав, что наш Адольф Гитлер выложил 10 тысяч за новый „мерседес“».
Ходили слухи и о том, будто Гитлер свертывает деятельность СА ради коалиции с националистической партией. Штенес решил взять быка за рога и, уверившись в поддержке со стороны других членов Пфеффера, направил в Мюнхен ряд ультимативных требований: разрешение командирам СА избираться в рейхстаг, ограничение влияния гауляйтера, плату штурмовикам за поддержание порядка во время партийных митингов и демонстраций. Момент был выбран обдуманно: в сентябре 1930 года предстояли выборы, и у НСДАП появились реальные шансы пройти в рейхстаг
