причинила, то я ему и отдаю ее головою.
Выходило, что вроде как он соглашался с Олегом и в то же время не лишал Константина права суда над пленницей.
– А может, сюда ее? – высказал предложение Роман, и глаза у него похотливо заблестели.
– Тут ей и суд, и приговор будет, – поддержал его Глеб.
– Поздно уже, – нахмурился Ингварь. – Пускай князь Константин завтра опосля охоты со свежей головой свой правый суд свершит. – При этом он многозначительно посмотрел на Олега и Юрия.
На том они и разошлись.
А в светелке, когда Костя зашел в нее, его уже нетерпеливо ждали Гремислав и Епифан, бдительно следящие за связанной по рукам и ногам худенькой девчушкой лет пятнадцати, беспомощно лежащей на лавке.
И бысть сей князь Константин сызмальства беспутен, ко хмельным медам привержен и блудлив без меры. И не ведал он ни страха божьего, ни совести христианской. И сколь чад при дворе его малом в Ожске ликом на князя сего походиша, счести невмочь. Умом великим не блисташа, во всех делах слушался воли брата своего набольшего Глеба.
И поиде он зимой, в месяц студенец, в лето 6724-е от Сотворения мира ко князю Ингварю Игоревичу, кой сидеша в Переяславле Резанском, для улещения оного князя, дабы в ловы бесовски заманити, да на пути санном попадоша в дебрь лесную, именуемую Синим бором, в коем издавна бысть селище ведьм, душу диаволу продавших. И искуситель Исуса[7] Христа тамо овладеша душой княжьей, одариша за то Константина умением речи вести знатно да льстиво.
Оными речами князей Ингваря, да Юрия, да Олега, да Глеба, да Романа, сыновцев Игоревых, да еще Святослава с Ростиславом, сыновцев Святославовых, князь Константин в сумнение и вовлекоша…
Поначалу Константин ничем не выделялся даже из плеяды своих многочисленных рязанских родичей, а к его особым дарованиям можно было отнести разве что умение поглощать, не пьянея при этом, хмельные меды в очень больших количествах, а также его пристрастие к женскому полу.
Впервые его дипломатическое дарование проявило себя в 1216 году, во время важных переговоров с Ингварем Игоревичем, княжившим в Переяславле Рязанском, и его братьями. Речь шла об организации встречи на нейтральной земле и полюбовном обсуждении на ней большого количества спорных вопросов, главным образом земельного характера, успевших скопиться к тому времени.
Константин блестяще провел эти переговоры, сумев уговорить дать согласие на нее не только тех, кто не особо противился оной встрече изначально. Его заслуга в том, что он сумел убедить в том же остальных Игоревичей: недоверчивого и подозрительного по своей сути Олега, боголюбивого Юрия, а также старшего из них и самого осторожного – Ингваря.
В некоторых летописях утверждается, что беспутный князь Константин, следуя в Переяславль Рязанский, по пути заехал в избушку, где обосновались дьяволопоклонники,
До реформ патриарха Никона это имя писалось с одной буквой «и», то есть именно так, как и звучало.
