подошел поближе, чтобы рассмотреть безделушку, так как камень показался ему очень знакомым.
– Но… Почему сейчас? Почему не на предыдущий день рождения? – сдавленно поинтересовалась Маеми.
Теперь это ещё больше походило на прощание.
– Не знаю, – Арису немного закашлялась. – Всё духу не хватало, чтобы отдать тебе это. Сложно ответить на этот вопрос, милая…
Арису ненадолго замолчала, уставившись в потолок, а потом продолжила:
– Он дал мне это, когда я была на пятом месяце. Сказал, что ты обязательно должна будешь его носить, когда подрастешь, что тебе очень пойдет. Он и правда очень красивый, а я просто забыла… Трудно вспомнить о таком, когда его нет рядом, и он не напоминает об этом каждую секунду.
Арису тихо засмеялась.
– Знаешь, он правда слишком часто говорил об этой вещичке, когда ты родилась. Как-то раз я зашла в комнату, когда он укачивал тебя и с таким мечтательным выражением на лице рассказывал тебе о том, как подарит тебе эту безделушку, как вы вместе будете проводить время, как он научит тебя показывать фокусы. Он правда был очень рад твоему рождению…
Арису оборвала свою речь, потому что закашлялась. Маеми тут же подорвалась с места, положив украшение на тумбочку и побежала за стаканом с водой. Кашель никак не успокаивался. Йен же словно загипнотизированный смотрел на подвеску, которую девушке подарили. Этот камень никак не давал ему покоя, он казался до боли знакомым, но где и когда он видел подобное?
Маеми вернулась, дала маме воды, помогла успокоить кашель, принять лекарства, после чего женщина заснула.
– Пойдем, Веник, не будем ей мешать, – девушка осторожно взяла кота под лапы и вынесла из комнаты на кухню.
Йен никогда не чувствовал себя глупее. Его посадили перед миской, в которую были наложены рыбные консервы. Кот недовольно вильнул хвостом.
– Что тебе не нравится? – строго спросила Маеми. – Ничего другого нет, так что либо это, либо сиди голодным!
Йен прекрасно осознавал, что сейчас он кот, а для кота будет совершенно нормально есть подобным образом такую еду, но гордость не позволяла ему разыгрывать из себя послушного питомца, ведь он сам, в отличии от Маеми, знал кто он такой на самом деле. Он бы никогда не смог пережить такое унижение. Нет, лучше умереть с голоду.
– Ладно, тогда давай сначала сменим повязки, – кот среагировал позже, чем Маеми успела снова взять его на руки.
Он попытался вывернуться, но резкое движение доставило боль, так что Йен замер, что позволило девушке унести его в комнату и совершить задуманное.
– Глупый, я же помочь пытаюсь, – тихо сказала она, когда кот снова начал недовольно вертеться. – Ну вот, не так уж и страшно.
Йен решил, что об этом никто и никогда не должен узнать. Девушка всё же оставила кота после процедуры и вернулась к своим обязанностям. Она снова села за швейную машинку, но на этот раз уже не напевала никаких песен. Йен недовольно вилял
