Ладно, судя по всему, пора мне выбираться из лазарета.
Орфин, конечно, устроил почти скандал, когда услышал о моем намерении покинуть стены гостеприимного заведения. Но мне не впервой было спорить с доктором, и в конце концов, проверив пульс и осмотрев повязки, он сдался. Велел приходить каждый день на осмотр и размашисто подписал бумагу, чтобы мне вернули вещи.
Угрюмо отряхнув грязное, с прорехами от ингирского хлыста, пальто, мятый китель и штаны, я оделся, но перед уходом решил зайти к Виттору. Из-за занавески, закрывающей вход в нужную палату, неслись чьи-то мрачные ругательства. Войдя, я нашел там троих мужчин, в неярком свете масляной лампы режущихся в кости. Причем рожа ветерана была донельзя довольной.
– Сучий потрох! – удивленно пробасил Виттор, подняв на меня взгляд. – Ты уже ползаешь?
– Откровенно говоря, уползаю, – усмехнулся я и пожал руки стражам. – Зашел вот попрощаться, спросить, может, нужно чего.
– Хреново, – опечалился ветеран. – А я с час назад Руте записку с посыльным отослал, просил что-нибудь сытное притащить. Только, смотрю, тебе и больничные харчи на пользу пошли. Что, Орфин испытывает новую микстуру?
– Почти. – Я не стал вдаваться в подробности собственного выздоровления. – А харчи, думаю, не пропадут, у тебя тут едоков и без меня хватает. Ладно, – я коснулся пальцами нагрудного кармана, где лежали часы, – время не ждет. Еще столько сделать нужно.
– Погоди, Рей.
Виттор поднялся и, кивнув в сторону коридора, увлек меня из палаты. Подвел к окну, откуда квадратом падал на пол свет фонаря, вздохнул:
– Тут такое дело. Помнишь, я говорил о парне, который скончался? Так вот, дело, сам понимаешь, тонкое, к родственникам обычно я от нашего гарнизона ходил. Соболезнования принести, о размере компенсации рассказать. Как обычно, десять золотых и надгробие за счет города, ну, ты знаешь. А теперь вот торчу в госпитале как привязанный. Орфин, скотина эдакая, никак не отпускает, все на годы мои намекает. – Виттор с обидой покосился в темный конец коридора. – Сатрап недоделанный… Короче, ингирвайзер, мне, конечно, стыдно заставлять тебя больного, но уж если ты все равно уходишь…
– Напомни, как звали погибшего? – прервал я поток Витторовых излияний. – И адрес. Хрен с тобой, птичка певчая, заскочу куда надо.
– Альдо Арьяз. У них дом как раз напротив храма Всемогущего, тебе, если в управление рванешь, как раз по пути будет.
Я присвистнул. Престижный район, интересно, каким ветром занесло этого Арьяза к нам в стражи? Богатенькие родственники обычно пристраивают отпрысков на куда более престижные и непыльные должности.
– Ладно, заскочу. – Я пожал руку ветерану и натянул перчатки. – Прости, спешу.
Виттор понимающе кивнул, а я поспешил по темному коридору к выходу.
Снаружи стоял тихий ясный вечер. Меня немного повело от свежего воздуха, и, прислонившись
