чтобы Крис вновь согласилась на отношения со мной, и зажили бы мы вместе.
«Нужно стабильное будущее, женщины это ценят», – твердил мой внутренний учитель.
Тут вспомнилось, что надо позвонить Виталику, хозяину муз-студии на Сухаревке. Я достал свой испачканный в бесконечных «плюшках» телефон. Три пропущенных вызова от мамы, этого следовало ожидать; названивала, когда я был в метро.
– Здорово, Виталик!
– Здоровинько.
– Как сам?
– Вашими молитвами, ты как сам?
– То же самое. Слушай, у тебя в студии можно перекантоваться сегодня вечерком?
– Можно.
– Отлично, я буду с дамой, у тебя диван ещё стоит?
– Стоит, тебя ждёт.
– Ладно, спасибо, ну давай, до встречи, с меня должок. Да! Ключ там же? Ага, ну давай.
Всё складывалось прекрасно.
Расплатившись, я вышел, унося с собой запах пивной отрыжки.
У выхода из заведения стояли две молодые девушки с морскими свинками в клетках, они держали миску, на которой было написано «На корм животным». Я поинтересовался:
– Голодают, бедные?
– Нуждаются, – ответила мне одна из них.
– А бомжи у вокзала?
– Они себе сами помочь могут, – сказала другая.
– Нет, не могут, ведь они тоже свинки, только большие. – Я всё разводил адептов «Гринписа» на провокацию.
Но девушки отвернулись, не поддавшись на неё, к тому же зашумел мобильник.
– Ну ты где? – сердито спросила Кристина.
– Я тут у кафе, тут кафе какое-то, около метро, – косноязычно объяснил я.
– А я у выхода из метро, давай подходи, мы опаздываем.
Крис стояла, сомкнув ноги в обтягивающих бриджах, так, что образовывалось три дырки: верхняя – крохотная, треугольная, от влагалища до бёдер, ромб – от коленей до икр и нижняя – овальная, между икрами и лодыжками. К замечательно стройным ногам можно прибавить такой же торс. Что касается портрета, то его нельзя назвать безупречным, если разбирать составные части по отдельности; в этом случае оказывается, что они заурядны, даже неправильны, но, собранные вместе, делают из Кристины ту особу, на которую хочется смотреть сколько получится.
– При-иве-ет! – Крис распростёрла руки, и мы обнялись.
По дороге болтали о всякой всячине, я, между прочим, врал о том, что жил с бабой за сорок на Патриарших в её шикарной хате. Что у неё были большие сиськи, и она помогала мне с моими музыкальными проектами. Кристина заинтересовалась, но вяло, не так, как хотелось. Она сказала, что мы идём на перформанс и что я должен чем-то ей подсобить. Я спросил: «Что это?» Крис ответила: «Современное искусство». Но, естественно, меня занимала не эта чушь, на которую мы топали, а идущая рядом.
– Так как ты поживала
