но надо было ехать. Попрощавшись с девушкой и мужиками, он пошёл к тепловозу.
Выезжая со станции на окружную дорогу, Александр думал: «Как хорошо, что сейчас весна, это будет моя весна». Вспоминая Ленины глаза, он гудком поприветствовал проходящую дрезину.
Ему нравилась железнодорожная романтика. В детстве Саня с пацанами большую часть свободного времени проводил на путях в деревне или городе. Особенно они любили класть на рельсы всякие предметы. Один раз рижский экспресс, наехав на подложенный камень, осколком выбил глаз Санькиному другу, который за секунду до этого снял очки. Кроме мечтаний детства Сашу толкнула пойти машинистом семейная традиция – отец и дед работали на железке, да ещё одно обстоятельство, о котором говорится ниже. Дед Платон водил паровозы, электровозы и прочие «возы» разной власти: от советской, немецкой (на оккупированной Витебщине) и снова советской – до российской, при которой он вышел на пенсию с грамотой и нищими копейками. Как он сам шутил: «Вышел в отставку с мундиром и гайкой». Старик успел увидеть внука в железнодорожной форме, в армейской не позволило плоскостопие, и, порадовавшись продолжению династии, скоро помер. Ещё ранее умер отец. Мама скончалась при родах, отдав ему свою жизнь и мягкий, но порой непреклонный характер. После смерти деда Саша остался один в своей двухкомнатной квартире в выхинской хрущёвке; сюда в пятидесятых семья переселилась из Белоруссии. Был у него, правда, дядя, младший брат отца, человек оригинальный, если не сказать странный, но жил он за городом, и виделись они редко. Больше из родственников он ни с кем не знался.
Месяца четыре назад Саша решил сдать одну комнату, и теперь очень жалел об этом. Поначалу всё было вполне благополучно. На объявление откликнулась молодая не слишком привлекательная девушка с шекспировским именем Гертруда, представившаяся Герой. Через некоторое время она стала проявлять к Саше известные знаки внимания, на которые тот ответил ровно так, что Гера придумала себе необходимость опеки и заботы над ним. Это стало проблемой. Редкий выходной не проходил по сценарию: кино, «Макдоналдс», скучный секс. От природы покладистому Саше всё труднее становилось сопротивляться влиянию сожительницы, оставаться самостоятельным. Большая капля подкатилась к маленькой и вот-вот была готова слиться с ней. Кстати, Лене, с которой у него не так давно сложились тёплые отношения, он ничего не рассказывал о квартирантке, как и Гере про Лену.
Доехав до депо Лихоборы и поставив тепловоз, Саша попросил знакомого машиниста подвезти его на автомотрисе.
– До пересечения с Казанской довезу, мне как раз туда, а дальше сам, – сказал пожилой машинист.
– Спасибо, там до Фрезера недалеко, а от него до дома три станции.
– Ты чего сияешь, как жопа при луне?
– Так, на душе спокойно.
Ехали они через Лосиный Остров, со всех сторон жал мокрый, распаренный, чёрный лес, сквозь забор ветвей проглядывало солнце, похожее на увеличенную икринку лосося, и всё это так радовало, что хотелось остановиться, выйти и заорать что-нибудь бессмысленное. Дед всё время болтал, как таксист, Саша не очень вслушивался
