style="font-size:15px;"> Весенним днем 16 апреля 1932 года Иван Багряный отправился на Москалевку к знакомым девушкам. На углу Госпитального переулка и Сумской улицы к нему подошел агент НКВД в гражданском и приказал следовать за ним, предусмотрительно предупредив:
– Когда встретите знакомых и будут спрашивать, говорите: «Иду на прогулку».
Вскоре писателю встретились Олекса Слисаренко и Валерьян Полищук.
– А, Иван, куда путешествуешь? – обозвались они, не заметив агента НКВД, который шел в нескольких шагах от их приятеля.
– На прогулку, – ответил, как положено ему, Багряный и незаметно указал на энкавэдэшника.
Полищук сразу все понял и сказал:
– А, на фабрику-кухню…
Этот термин хорошо знали все украинские писатели… «Фабрика-кухня» – это место, где не блюда к столу готовили, а «пекли» обвинительные приговоры.
Иван Багряный был арестован и обвинен «в проведении контрреволюционной агитации» в таких литературных произведениях, как исторический роман «Скелька», поэмы «Ave Maria», «Тень», «Вандея», «Кнут», стихотворение «Туман», и других.
Во время следствия Иван Багряный провел 11 месяцев в камере одиночного заключения во внутренней тюрьме ГПУ в Харькове. 25 октября 1932 года поэт был лишен права проживания в Украине и на три года отправлен в спецпоселения Дальнего Востока, в Хабаровский край. Эта дальневосточная ссылка закалила и подготовила (морально и физически) Ивана Багряного не только к тяжелым условиям выживания, но и к писательской и гражданской активности в эмиграции – в Германии.
Об этом сложном, но насыщенном незабываемыми, экзотическими впечатлениями периоде своей жизни Иван Багряный вспомнит позже:
«А жил я и на Дальнем Востоке среди украинцев. Еще в царские времена много наших людей оказалось там. Трехжильные, терпеливые они – вот что. С ними обходятся так, что хуже некуда, а они молчат себе и только на зверей охотятся».
Возможно, именно присутствие в дальневосточных краях украинцев, добровольных переселенцев и сосланных туда еще царизмом, помогло не сломаться Ивану Багряному. Их искренний нрав, мужественный, закаленный суровой природой характер вдохновляли писателя на борьбу с обстоятельствами.
Дома, в Ахтырке, по возвращении из ссылки в 32 года Иван Багряный стал пенсионером – настолько было подорвано крепкое от природы здоровье. А через год, после повторного ареста и пыток на допросах следователями ГПУ, тюремный врач в медицинском заключении постулировал:
«Открытая форма туберкулеза. Проживать на Севере не может, следовать этапом не может…»
Иван Багряный верил в человечность, на проявление которой способен каждый недеформированный человек, – и ему на жизненном пути, к счастью, случались не только предатели-«скорпионы» (или «хамелеоны»), но и люди с уцелевшей, бескомпромиссной совестью, которым он, в конце концов, благодарен
