в обществе спешат принести поздравления великодушному хозяину по случаю радостного события в его семье. Домашние, клиенты и слуги не в грязных тогах и заплатанных башмаках, но в приличных и даже роскошных одеждах теснятся перед дверьми в таком множестве, что загораживают улицу, не давая проходу мимоходящим. Вот носильщики в красных плащах, одетые наподобие солдат, принесли богатого человека, сопровождаемого своими клиентами. Его длинные шелковые и пурпурные одежды развевались от ветра и, распахиваясь, открывали взорам толпы часть богатых туник с вышитыми на них изображениями святых. Не успел войти новоприбывший богач, как послышался обычный крик ликторов, возвестивший о прибытии консула. Толпа расступилась пред служителями, вооруженными связками розог, и почтительно дала место высокому сановнику, облеченному в тогу с пурпурною оторочкою.
Привратник, вооруженный тростью, почтительно пропускал высоких посетителей. С другими он не очень церемонился, а мелких людей прямо прогонял прочь и запирал двери пред самым носом. Порой он вступал в разговоры, более или менее шутливого свойства, с толпой посетителей. Вслед за важным сановником хотел было пройти и наш знакомый, управляющий виллой.
– Ты куда лезешь? – крикнул привратник. – Вот явился вовремя.
– Мне бы хотелось лично передать господину о той радости, которую все, знающие его в наших окрестностях, выразили по случаю счастливого события.
– Вот чего захотел – лично… Теперь не проберешься. Приходи в другое время… Нашел сдуру чему радоваться, – проворчал уже про себя привратник. – Деревенщина, прямо деревенщина… До сих пор не житье было, а праздник: чего только ни захочешь, то и проси… А тут наследник…
Эта мысль, видимо, омрачила веселое настроение привратника, и, окинув толпу сердитым взглядом, он объявил, что прием на нынешний день должен быть прекращен.
В атриуме, среди обширного помещения, окруженного колоннадой, набралось уже множество посетителей в ожидании выхода Евфимиана. Великолепие и пышность этой части дома, блеск мрамора, обилие нарядной прислуги в шелковых одеждах с золотыми поясами внушали непривычному посетителю невольную робость. Люди близкие и высокопоставленные прямо допускались во внутренние покои.
Среди многоразличной толпы, собравшейся в атриуме, шли оживленные разговоры. Большею частью передавались городские сплетни и новости. Но в одном углу происходил оживленный разговор между двумя лицами, очевидно интересовавший обоих.
– Да, твоя правда. Этот дом приходится вычеркнуть из списка… Надежды на получение наследства больше нет!
– Хорошо тебе, – возразил другой. – У тебя есть еще в запасе довольно-таки старцев, на которых ты можешь рассчитывать. А у меня только и был этот дом. Сколько трудов, искательств, прислуживаний пропало даром…
– Признаюсь, я всегда смотрел на тебя с сожалением, видя, как ты выбивался из сил, угождая Евфимиану. Но ужели ты в самом деле мог рассчитывать, что тебе достанется хоть что-нибудь?
