style="font-size:15px;"> Бородатый в нерешительности топтался поодаль.
Геннадий ухмылялся, а Алексей вдруг почувствовал себя неудобно, знаками показал бородатому: мол, извини, хозяин, что такую проблему тебе создали…
Понял ли бородатый – неизвестно. Но Книва точно понял.
И буквально вскипел. Это Скалкс-то здесь хозяин? Ну и шутники вы, парни. Хундила здесь хозяин, Хун-ди-ла! А Скалкс тут никто!..
Алексей смотрел на психующего Книву и вдруг понял: не убьет Книва Скалкса. И беснование Книвы – всего лишь ритуал. Вроде как с тем псом. Шестерка здесь Книва, не более. Достаточно на морду его битую посмотреть. А пальцы топырит оттого, что так полагается. Потому и Скалкс к этому спокойно относится, у которого в здешней жизни – тоже свое конкретное место. А вот у них с Генкой своего места нет. Им еще предстоит себя поставить…
Коршунов посмотрел на командира. Геннадий чуть заметно подмигнул и повел глазами на Книву.
Ладно, ладно, ритуал так ритуал. Сыграют и они свою роль. Роль божества, блин, слюни пузырем, пальцы веером.
И, вытаращив глаза, Алексей заорал на Книву:
– А-тставить! Сми-ирна-а!
Эффект был стопроцентный. Книва разве что честь не отдал. Тут же заткнулся. А Скалкса как ветром сдуло.
Вошли в дом.
В доме было темно. Свет проникал лишь через дверь. А еще в доме было дымно, отчего сразу защипало в глазах. Дым шел от очага и уходил через щель в соломенной крыше, плохо различимой в сизом тумане. Дверей не было. Вход занавешивался кожами, сейчас откинутыми, поскольку тепло. Каково в этом сарае жить зимой, даже представлять не хотелось.
Алексей сделал еще два шага, давая пройти командиру, и остановился. Пусть глаза к полумраку привыкнут.
– А ч-черт! – выругался сзади Черепанов. – Понавешали дряни всякой…
Мимо ужом проскользнул Книва. И с ходу тявкнул на кого-то. В глубине избы жалась к стене оцепеневшая от ужаса толстая тетка. Алексей сослепу ее и не заметил. Книвин окрик вывел тетку из ступора. Подскочила и кинулась вон.
М-да, обстановка в хижине спартанская. Чтоб не сказать больше… У очага три бревна в земляной пол вкопаны. Нет, не совсем бревна. На каждом – грубо вырезанные лица. Идолы, стало быть. И расставлены они так, чтобы в огонь смотрели и живущим тут не мешали.
Стол, срубленный на века. Возле стен широкие тяжелые доски. Лавки. У стола тоже пазы специальные сделаны, для досок. А снимают их, должно быть, чтобы места побольше было. Сборно-разборный комплект мебели, так сказать.
Дом оказался по-корабельному поделен на отсеки. В первом «отсеке» едят и спят, это понятно. А дальше…
Из темноты второго «отсека», едва не скуля от ужаса, мотнулась еще одна личность. Врезалась в Алексея, шарахнулась, взвизгнула – и пулей вылетела из дома. Только светлая коса мелькнула. «Алафрида», – пренебрежительно сообщил Книва.
В глубине второго «отсека» обнаружился еще один персонаж «исторической
