Гортер снова оказался снаружи, то заметил на противоположной стороне улицы проезжую телегу с навозом. Не долго думая он сразу же направился в ту сторону и, проходя мимо телеги, лихо впечатал в навоз голову Джека. Дремавший на козлах старик-возничий ничего не заметил, а одного из стражей сэра Дестера, углядевшего эту выходку, пробило на грубый смех. Казалось, что эти ребята не слышали ровным счётом ничего из того, что творилось в доме. Следопыт прошёл дальше по улице и завернул налево за угол.
Теперь его путь лежал в одну из двух таверн порта Каррона. Сегодня к поясу Гортера был пристёгнут кошель с тремя сотнями серебряных монет, и уж на этот раз он надеялся заплатить старику Жарту за все три прошедших дня и даже ещё за день-другой вперёд. К тому же следопыту очень не хотелось смущать Фольта и Вакку своим присутствием, ведь они наверняка и так ютились в маленьком доме, как все местные из рабочего люда. Но он решил обязательно оставить им пятнадцать серебряников и отдать перед уходом из Каррона.
Гортер всегда старался не привлекать к себе внимания, быть незаметным даже в городах и сёлах. Он никогда не разговаривал с людьми больше, чем было нужно, никогда не влезал в дела «большого общества», да и что было скрывать – в обществе он чувствовал себя неуютно, и ему стоило больших усилий оставаться таким же сосредоточенным в чертах деревень, сел и особенно городов, как и за их пределами. В большинстве случаев он просто молча брал заказ, выполнял его, получал деньги и каждый раз чувствовал облегчение, когда покидал очередное поселение, возвращаясь обратно на тракт или в леса. Поэтому он был холоден к политике, нуждам бедняков, государственным реформам вроде «МАГ» и просто выполнял свою работу. Но всё же Гортер Устен был далеко не слеп, всегда имел своё мнение и, проходя по улицам новой деревни или села, вроде порта Каррона, часто недоумевал от тех вещей, которые видел.
С каждым днём новый королевский режим казался ему всё отвратнее. Мимо него проходили надменные магусы, разного рода купцы и чиновники в расшитых золотом мантиях и нарядах, обмахивающиеся веерами, а из подворотни на него смотрели скручивающие свои дырявые сети рыбаки, их дети, бегающие по двору в рванье, и женщины, стирающие единственное в доме бельё и развешивающие его на палках перед дряхлыми хижинами. Наблюдая подобную картину с завидным постоянством, Гортер не мог понять, зачем король этой страны прикрывался маской золотого благополучия перед теми, кому бывало нечем поужинать перед сном? Кому приходилось работать день и ночь, чтобы обеспечить продовольствием громадную прослойку общества, созданную для невесть какого блага Сентуса вслед за его же собственными реформами. И кому надлежало рождаться только затем, чтобы до конца жизни служить этим зарвавшимся магусам!
Следопыт опять погрузился в раздумья. К счастью, он ещё мальчишкой научился следить за тем, что происходит вокруг него, дабы всегда оставаться настороже
