что она разрушила препятствие, которое нас разделяет.
Иксанов. Пока еще не разрушила.
Максим. Вы о чем?
Иксанов. Не обращайте внимания, продолжайте щебетать, несчастный счастливчик. Кстати, мы вообще здесь зачем все собрались? Нам не пора начинать спектакль?
Максим смотрит на часы, в ужасе кричит и убегает за сцену.
Иксанов. Уверяю вас, эту премьеру публика запомнит надолго. Она обожает кровавые развязки. Нет, все-таки мне интересно, кто из них? Я ставлю на Елену. Как она: «тем хуже для тебя». Э, это характер! Огонь! Порох! А Анна уже губу раскатала – «я разрушила препятствие, которое нас разделяло». Но Ира? Вот так живешь, растишь детей, читаешь им книги, водишь в театр, надеешься, что они вырастут людьми, а они готовы выстрелить тебе в спину. А, что тут зря гадать. Надеюсь там, наверху (показывает наверх) мне расскажут, кто именно спустил курок.
Уходит со сцены. Музыка. На сцене становится темно. Вбегает Анна.
Анна. (кричит) Ступай в ад, животное!
Стреляет из пистолета.
Вспыхивает свет. На сцене стоит Анна с дымящимся пистолетом в руках, а перед ней лежит ничком Иксанов. Тишина, потом Анна роняет пистолет и закрывает лицо руками. Звук аплодисментов.
На сцену выходят Елена и Ирина. Они берут Анну за руки, выходят на авансцену и кланяются. Выбегает Максим и тоже кланяется. Они поворачиваются к Иксанову. Тот медленно поднимается и тоже кланяется вместе со всеми. Аплодисменты стихают.
Иксанов. (к женщинам) Как это понимать?
Максим. (обнимает Иксанова) Роберт Анатольевич, понимайте это как грандиозный успех! Вы слышали, как они аплодировали?
Иксанов поднимает пистолет.
Иксанов. Неужели осечка?
Приставляет пистолет к виску. Максим подбегает к нему и отнимает пистолет.
Максим. Похоже, у Роберта Анатольевича стрессовое состояние.
Иксанов. Головокруженье от успехов. Дорогие женщины, кто-нибудь может мне объяснить, почему я жив? Почему пистолет был заряжен холостым патроном?
Анна. Потому что это театр, дорогой мой. Здесь все ненастоящее.
Ирина смотрит на Елену, кивает на Иксанова и крутит пальцем у виска.
Елена. Если бы в этой пьесе каждый раз заряжали пистолет по-настоящему, было бы очень сложно каждый раз находить нового актера на роль Михайлова.
Иксанов. Да, действительно, как я раньше-то об этом не подумал.
Вваливается Шурко.
Шурко. Анатольич! Ну ты сделал! Бог! Бог! Давай немедленно выпьем по этому поводу.
Достает фляжку.
Иксанов. Ее же в милиции отняли.
Шурко. А, брось. Отняли – не отняли. Это все условность. А настоящее – вот это! (показывает в зал) Они тебя обожают, Анатольич! Вздрогнем.
Наливает. Иксанов выпивает. Гремит гром. Гаснет свет. Остается лишь пятно света посреди сцены, где стоит Иксанов.
Иксанов. Как странно. Забыл, куда шел.
