что-то с ней делать.
– Скажу всем, что упала в темноте на лестнице. Все знают, что в подъездах вечно разбиты лампочки. Такое объяснение никого не удивит, – подумала Лика, немного успокоившись.
Она перерыла всю аптечку, но кроме пачки презервативов, аспирина и женских тампонов, ничего в ней не обнаружила. Пришлось звонить в дверь соседке напротив, Алине Петровне. Сорокалетняя женщина, похоже, уже спала. Время было за полночь. Она сонно и испуганно смотрела через щель между цепочкой и дверным проемом. Узнав Лику, она выдохнула с облегчением.
– Господи, Лика, что случилось, девочка моя? – окончательно проснувшись, сказала она, с беспокойством глядя на юную соседку с разбитым лбом в белом махровом халате и розовых мохнатых тапочках.
– Простите, ради Бога, Алина Петровна! Я поздно вернулась. У нас внизу, как всегда, была темень и я навернулась, как видите. У меня в аптечке ничего не нашлось для раны. Может у вас есть перекись или что там еще мажут на раны? – как можно спокойнее сказала Лика, стараясь ничем себя не выдать.
– Ой, бедненькая девочка! Конечно, найдется и перекись и йод. Проходи, – сказала сердобольная соседка, захлопнув дверь, чтобы снять цепочку.
Лика прошла в открытую дверь. Он раньше никогда не заходила в квартиру Алины Петровны, но там было все в точности так, как она себе представляла, должно быть в квартире школьной учительницы. Просто и бедно. Старая совкового времени мебель, доставшаяся по наследству от родителей, много книг, стол, заваленный бумагами, старый пузатый монитор едва работающего компьютера.
Лика присела на диван, пока Алина Петровна ходила за аптечкой. Рану сильно пекло от перекиси. Кровь перестала сочиться, но голова болела очень сильно.
– Будет синяк, – уверенно сказала Алина Петровна. – Посиди немного, потом я намажу йодом и наклею пластырь.
– Спасибо вам огромное, Алина Петровна, – сказала, уходя Лика.
– Завтра на занятия пойдешь? – спросила соседка.
– Да, нужно обязательно пойти на консультацию перед экзаменом, – почему-то осипшим голосом ответила Лика.
– Я вернусь с работы около шести. Зайди ко мне вечером, я тебе еще раз смажу ранку. Должно быстро зажить, – сказала Алина Петровна, пытаясь подавить зевание.
Поблагодарив соседку, Лика вернулась к себе в квартиру. Она пыталась убедить себя, что со всем этим справится. Лика всю ночь металась по квартире, но так и не смогла успокоиться. Из распахнутого окна одуряюще пахло цветами. От этого буйства весны Лике захотелось по-волчьи завыть.
– Ромка, мерзавец! Ублюдок! Даже не позвонил, узнать, как я добралась домой. Небось, мамаша запретила. Какая злобная женщина! Тва-а-а-ри! Ненавижу-у-у! – раздраженно вслух прокричала Лика свои мысли пустой комнате и ночной тишине.
Лика сидела на подоконнике и, глотая слезы, злобно думала:
