и сажала комнатные цветы. Большой, стоявший у окна стол мастерил дедушка. Сейчас на нём в творческом беспорядке сосуществовали учебники и тетради, фломастеры, карандаши, лекарства, планшет, глобус, чашка с недопитым чаем. На спинке стула висела забытая пижама. А вот на туалетном столике царил небывалый порядок – ещё бы, я уже третий день не вертелась перед зеркалом и не пользовалась ни помадой, ни духами. Почти всю противоположную от окна стену занимал шкаф-купе с изображением Эйфелевой башни на дверцах – пожалуй, самый красивый предмет мебели в комнате. На деревянной этажерке, доставшейся мне в наследство от прабабушки Клавы, располагалась коллекция мягких игрушек, там же я складировала кое-какие книги и ноты. Рядом, накрытая клетчатым пледом, стояла старая швейная машинка с ножным приводом, которая, кстати говоря, всё ещё отлично работала (именно на ней я и мастерила себе кожаную юбку). Над кроватью висела гитара, к которой вот уже пятый месяц я притрагивалась лишь затем, чтобы вытереть пыль…
– Привет! – Миша осмотрелся. – Классно у тебя тут.
– Да?.. Проходи, чувствуй себя как дома. Я безумно рада тебя видеть.
Бросила на Аннушку испепеляющий взгляд. Сестрёнка показала мне язык, а когда поняла, что на неё смотрю не только я, но и Миша, тут же залилась краской и шмыгнула за дверь.
Парень плюхнулся ко мне на кровать. Воспринял мои слова насчёт «будь как дома» буквально.
– Это тебе! – Он протянул мне маленького плюшевого медвежонка, которого до этого вертел в руках.
– Ух ты! Какой он милый! – сказала так, будто только что увидела чудо. Прижала мягкую зверушку к щеке. – Спасибо большое! Теперь он всегда будет напоминать о тебе.
Миша улыбнулся.
– Мишка от Мишки!..
– Да.
Обнимая медвежонка, я выглядывала из-за его плюшевого уха, а Миша наблюдал за мной.
– Полжизни бы отдал, чтоб только поменяться с ним местами! – неожиданно выпалил он.
– Не надо полжизни, – пролепетала я.
И через секунду игрушечный зверёк был уже между нами третьим, его нос впился мне в ямку у основания шеи. Но Миша не дал мне взлететь на крыльях счастья куда-то в небеса, самым прозаическим образом вернув на землю.
– Миша, – прошептала я. – Ты можешь заразиться. У меня всё-таки ангина.
– А я читал, что французский поцелуй, наоборот, способствует выздоровлению и профилактике всяких респираторных заболеваний.
И он снова потянулся ко мне. Тогда я озвучила вторую причину. Или, наоборот, первую:
– Миш, ну зачем ты куришь?
– Чёрт. Я больше не буду, обещаю. Веришь?
Я кивнула.
– У тебя, случайно, жвачки не найдётся?
– К сожалению, нет. – Я развела руками.
И Миша, поняв, что целоваться с ним после нескольких выкуренных сигарет мне не очень-то нравится, особенно во время болезни, просто обнял и прижал к себе. Я склонила голову
