Да и он уже годами не появлялся в школах.
– Не могу, – спокойно ответила она.
– Почему? – как-то даже расстроился Морис.
– У меня обет, – спокойно ответила она и пошла дальше.
– Это как понимать? – что-то не совсем понял он.
– Она послушница, – ответила за нее женщина у него за спиной.
Он хотел было уже расспросить, что это значит, но женщина также скрылась за занавеской вслед за девушкой. Странно, но он не слышал ни о каких послушницах. Что тут без него происходит, какие-то новые правила. «Интересно,» подумал он, «надо уточнить. А выглядит она красиво, здорово придумали», завершил он свою мысль и вышел из храма.
5 Уеман
За эти месяцы Морис устал от узкого пространства своей космической кельи, в какой-то момент он даже возненавидел ее. И это одиночество. Оно его доводило, хотелось прекратить поиск, вернуться и больше не появляться в этой пустоте. Смотрел на цветные рисунки Мами и вспоминал их цветущий мир. Как тоскливо одному.
После возвращения он днями ходил под открытым небом. Его кожа побледнела, и тело высохло. Он занялся спортом, возвращая себе прежнюю форму. Радовался воде, что можно не просто умыться, а плавать, и вода никогда не кончится. Валялся на пляже, щурясь солнцу, бродил по зарослям леса. Жара его утомляла, он стал уставать и киснуть, поэтому решил побродить по Уральским горам. Помнил их с детства, ездили туда зимой с отцом кататься на лыжах. Интересно, как там сейчас.
Уже на следующий день он был среди невысоких гор. Геологи говорят, что эти горы – одни из самых древних на планете. А выглядят не так устрашающе. Недавно прошел дождь, наступала осень. Ноги сразу промокли. Морис любил быть в заповедниках: тут мало народа. Он поднимался по крутой каменистой гряде. Слева росли косые сосны. Не так давно был небольшой обвал, и камни лежали поверх желтеющего ковра. Грибы. Как странно на них смотреть. Они живые, а ведь грибница – самое большое на Земле растение, ее корневая система может занимать до десятка квадратных километров. Морис нагнулся: мох. Такой простой и ужасно живучий, может пролежать под солнцем и высохнуть, но полей его – и он опять оживет. Симбиоз водорослей и растения.
Морис пошел дальше. Поднял голову: там впереди виднелась сопка. Вот было бы здорово до нее дойти. И вдруг… Он не успел ни о чем подумать, как сработала защита. Сознание создало защитную сферу. Оглушительный удар. Упал, перекатился и опять удар, потом еще и еще. Морис не понимал, что это. Но удары сыпались, буквально из ниоткуда, как будто из пустоты. Подпрыгнул и резко атаковал. Правда, не знал, кого атаковывать. Его плазменный шар, выброшенный из ладони, с шипением врезался в землю, подняв в небо прошлогоднюю подстилку. Опять удар. Однако, он успел сгруппироваться и, теперь уже сжавшись и усилив сферу до максимума, высматривал противника. Присел, закрыл глаза, постарался успокоиться. Сфера выдержит. Потом он поднял веки, взглянул на мир так, как обычно рассматривает энергетическое поле людей.
