владелец предприятия «Московский кирпич», совладелец Западной железной дороги. А намек на Малахитовый зал тоже понятен: новое это помещение, под Кремлевским залом концертным отстроенное для отдыха Внутреннего Круга и приближенных. Новое, а поэтому – модное. Да и строительство зала Малахитового много крамольных вопросов вызывало. Были, были супротивники…
– Все ясно, опричники? – спрашивает Бутурлин.
– Ясно, князь, – отвечает Батя.
– Дело за малым: найти пасквилянта.
– Сыщем гниду, никуда не денется, – кивает Батя.
И задумчиво теребя небольшую бороду свою, спрашивает:
– Государь знает?
– Знает, – раздается державный голос, и мы все склоняемся в низких поклонах, касаясь правой рукой паркета.
Лик Государя возникает в воздухе кабинета. Краем глаза замечаю золотую, переливающуюся рамку вокруг любимого узкого лица с темно-русой бородкой и тонкими усами. Распрямляемся. Государь смотрит на нас своими выразительными, пристальными, искренними и проницательными серо-голубыми глазами. Взгляд его неповторим. Его не спутаешь ни с каким другим. И за взгляд этот я готов не колеблясь отдать жизнь свою.
– Читал, читал, – произносит Государь. – Ловко написано.
– Государь, мы найдем пасквилянта, заверяю вас, – произносит Бутурлин.
– Не сомневаюсь. Хотя, признаться, Терентий Богданович, меня не это волнует.
– Что же вас волнует, Государь?
– Меня, дорогой мой, волнует – правда ли все то, что описано в поэме сей?
– Что именно, Государь?
– Все.
Задумывается Бутурлин:
– Государь, затрудняюсь ответить сразу. Позвольте глянуть сводку пожарной управы?
– Да не надобно никакой пожарной сводки, князь. – Прозрачные глаза Государя пронизывают Бутурлина. – Нужно свидетельство очевидца происшествия.
– Кого вы имеете в виду, Государь?
– Героя поэмы.
Умолкает Бутурлин, переглядывается с Батей. Желваками ходят широкие скулы Бати.
– Государь, мы не вправе допрашивать членов семьи вашей, – произносит Батя.
– Да я и не заставляю вас никого допрашивать. Я просто хочу знать – правда ли все то, что там написано?
Снова молчание наполняет кабинет. Только переливается красками радужными светлый образ Государев.
– Ну, что ж вы приумолкли? – усмехается господин наш. – Без меня дело нейдет?
– Без вас, Государь, никакое дело не пойдет, – склоняет лысоватую голову опытный Бутурлин.
– Ладно, будь по-вашему, – вздыхает Государь. И громко произносит: – Андрей!
Секунд пятнадцать проходят, и справа от лика Государя в фиолетово-синей рамочке возникает небольшое изображение графа Урусова. По осунувшемуся, тяжелому лицу графа ясно, что читана уж им поэма сия, и читана не единожды.
– Здравствуйте, батюшка. – Граф склоняет свою большую,
