Они преодолели лестницу, ведущую к черному ходу. Девушка подождала, пока он справится с дверью. Пока мужчина возился с ручкой, она подошла к нему совсем близко. Она теряла терпение. Мужчина ступил на крыльцо, а потом резко развернулся и взмахнул левой рукой, желая добраться до Саманты. Его кулак так и не достиг своей цели – грянул выстрел. Четвертая пуля пробила мышцы левого предплечья.
Хотя его лицо и было искажено болью, в глазах бушевала злоба. С протянутой к ней руки на деревянные доски крыльца капала кровь. В раненой руке не было прежней силы, но пальцы все равно тянулись к девушке.
Скривившись, Саманта отпрянула назад.
– Ты loko[5]! – прошипела она.
При виде крови, струящейся из руки, плеча и ног мужчины, девушку начало подташнивать. Он стоял перед ней, словно неуклюжий вол, не имеющий достаточно ума, чтобы отступить.
– Я не хотела в тебя стрелять, – нервничая, произнесла она. – Все, что тебе нужно было сделать, – оставить меня в покое. Черт тебя побери! Ты уйдешь, наконец? Просто уходи!
Она уже его просила, но упрямый дурак сделал еще шаг вперед. Кончики его пальцев коснулись ткани ее жакета. Револьвер выстрелил в пятый раз. Девушка разрыдалась. Пуля угодила ему в голень. Саманта не знала, попала ли она в кость или промахнулась, – рука ее слишком дрожала. Мужчина споткнулся, потерял равновесие, грохнулся на ступени и покатился по ним вниз.
Саманта, стоя наверху и затаив дыхание, смотрела на распластавшегося в пыли Тома Писли. Она ждала. Жив ли он? Она не хотела его смерти. Она никогда никого прежде не убивала и не хотела начинать.
Мужчина зашевелился. Он даже попытался подняться на ноги. Его слегка покачало из стороны в сторону. Он все еще смотрел Саманте в глаза. Они оба прекрасно знали, что в револьвере осталась последняя пуля. Сможет ли он выдержать еще один выстрел, а потом вернуться в отель и убить ее? Она угадала его мысли.
– Ты – дурак! – крикнула она. – Разве не видишь, что я могу убить тебя в любой момент? У меня осталась последняя пуля. Ты не оставляешь мне выбора. Эта пуля вонзится тебе прямо в сердце. Не заставляй меня стрелять!
Казалось, Писли стоял, не зная, на что решиться, целую вечность. Наконец он повернулся и захромал прочь от отеля.
Саманта не знала, сколько времени она простояла, пока он скрылся из виду. Хотя снаружи холодно не было, ее колотил озноб. Наконец она вернулась в коридор отеля. При виде постояльцев, до сих пор стоявших в конце коридора, она покраснела. Издав пристыженный вскрик, девушка бегом вернулась к себе в номер, резко захлопнула и закрыла дверь, будто оградив тем самым себя от их любопытных взглядов. Она внеслась в спальню и бросилась ничком на кровать.
– Черт тебя побери, Том Писли! – выплеснула она свои чувства в ругательстве, совсем позабыв, что сначала не хотела причинять ему зла. – Надеюсь, ты истечешь кровью и сдохнешь!
Но Саманта чувствовала бы себя еще хуже, если бы знала, что свидетелем сцены на лестнице был высокий темноволосый незнакомец.
Глава
Безумец
