Империя, бросив тень на Республику, и неугасимый свет знания померк. Теперь те сведения, которые нам нужны, добываются с трудом и не в полном объеме. И наша работа – не только собирать, но и реконструировать.
– Значит, нет, – раздраженно сказал Ула.
Он прекрасно знал, в каком состоянии пребывает информационный обмен в Галактике, и ему не нравилось, что вину за это сваливают на Империю. С его точки зрения, Республика так и не удосужилась организовать этот обмен как следует и лишь установление власти Империи обеспечило бы каждому правильный и корректный доступ к информации.
Ула понял, что от этой чужачки ничего не добьется, но оставался еще один вопрос.
– А как насчет третьего имени? «Цинзия»?
– Есть три упоминания: два из Сената и одно от союзной агентуры. Все ведут к одному источнику.
Снова агентура, с отвращением подумал Ула. Он ненавидел само это слово.
– Откуда эти сенаторы?
– Биммисаари в секторе Халла и Снив в секторе Кастолар.
– Можете назвать первоисточник?
– Легко. Никаких предостережений касательно секретности эти файлы не содержат. – Иторианка снова ввела какие-то команды. – Как сенаторы, так и агенты сообщают о каком-то необычном аукционе в Пространстве хаттов. Объявлены торги.
– И как с этим связано имя «Цинзия»?
– Похоже, что это какой-то корабль.
– Что-нибудь еще?
– Все три источника выдвигают разные версии. Достоверных фактов у меня нет.
Ула быстро сопоставил все, что узнал. Итак, Дао Страйвер существует, и «Цинзия» тоже. Но что первый из них делал на Корусанте, когда вторая была в Пространстве хаттов? Каким образом их связывала алчность расы закоренелых преступников?
– Спасибо, – сказал разведчик. – Вы нам очень помогли.
Иторианка проводила его в атриум и там покинула. Секретарша весело помахала ему вслед. Ула с ног до головы был покрыт потом. Все могло пройти куда хуже, сказал он себе. Знай они, кто он такой на самом деле…
У Улы был контакт в окружении сенатора с Биммисаари. Он достал комлинк и прямо на ходу договорился о встрече. Если повезет, обнадежил себя разведчик, все это дело закончится еще до вечера и жизнь вернется в нормальное русло.
– О, я прекрасно знаю, о чем вы говорите, – шепотом произнес Хун эт Л’Бек, сидя за кружкой традиционного эля. Бимм настоял, чтобы они встретились за обедом, и Уле не удалось отговорить его от этой идеи. Разведчик не любил есть на публике. Прием пищи относился к тем делам, которыми он предпочитал заниматься в одиночестве, не беспокоясь о том, что подумают другие.
– Ну, так прошу, – отозвался Ула, гоняя по тарелке остатки яичницы с бобами йот. – Расскажите мне все.
Л’Бек давным-давно покончил с едой и допивал уже вторую кружку. От этого он сделался еще более словоохотливым, что Улу устраивало. Пусть себе говорит.
– Семь дней назад в офисе сенатора на Биммисаари было получено послание от Тассаа Бариш. Вы знаете,
