и устроился на яркую искусственную розу в черных волосах невесты.
– А помнишь, Марья, как все начиналось? Как ты ждала Ивана, который возвращался от меня, и ты увлекала его к себе? Ты была упорной и терпеливой и всегда знала, чего хочешь.. После наших встреч с Ваней ты увлекала его за собой ласками и упорством, тихо и незаметно вкрадывалась в его душу и сердце…
Следом за шмелем в окно, как две крошечные молнии, влетели две осы и также опустились на искусственную шикарную розочку, одна из них огляделась и переместилась затем на алую розочку, которая торчала из петлицы пиджака Ивана. Родители жениха и невесты, стоявшие позади молодоженов, изумленно глядели на судью, одновременно прислушиваясь к нарастающему шепоту за их спиной. От этих шепотов у них все больше вытягивались и краснели лица.
– А помнишь, Ванечка, как ты читал мне стихи?
– Помню! – эхом откликнулся, как зачарованный, Иван. – Как же не помнить!
Мело, мело по всей земле
Во все пределы
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
– Я тебя не осуждаю, Марья, ты наверное тоже любила Ивана, может быть так же сильно, как и я. Но ты была упорнее, терпеливее меня и желала Ивана больше чем я. Я не была для тебя соперницей, и не хочу ею быть. Иван все рассудил, он выбрал тебя.
– А помнишь, Машенька, как мы с тобой на ранней зорьке рыбу удили? – вдруг заговорил высокий юноша с узким лицом, прямым носом и густыми длинными волосами над высоким лбом. Он поднялся со своего места за спиной молодоженов и говорил невесте в спину. – Помнишь, как ты прибегала на берег реки у высокой ракиты и мы садились рядышком и закидывали удочки в тихую сонную речку?
– Помню, Сереженька! – прошептала невеста, не оборачиваясь.
В маленьком зале стояла торжественная тишина. Только за окном весело трезвонили синички.
– Не в рыбе дело было, а тебя увидеть, ненаглядную. Какое счастье было придти первым рано-рано и с трепетом ждать тебя, и прислушиваться к твоим легким шагам! До сих пор стоят ясно перед глазами эти чудесные летние зорьки, когда я сидел и ждал тебя на реке у огромной ракиты…
– Я тоже ложилась спать и ждала утро, не могла уснуть, иной раз и вовсе не засыпала до утра, – продолжила невеста, как во сне. Иван покосился на нее, но ничего не сказал и уставился в окно.
– Тогда и я скажу! – неожиданно поднялся со своей скамьи пожилой мужчина в белой рубашке и седыми волосами. – любил я мать невесты, Дарьюшку, сердечко мое! Еще с детства, когда в садик нас водили. А потом подросли, разошлись наши стежки – дорожки! Я уехал учиться в городе, а она осталась в селе! Я приезжал, но она была замужем за конюха Петра, и я не смел к ней даже приблизиться.
– Страдала я, Павлик! – вскричала полноватая маленькая женщина в розовом с цветами платье, высокой прической и красивыми большими глазами, мать невесты. – Пошла замуж сдуру, натерпелась, думала, что Петя меня осчастливит. Ты уехал в город
