привык, а вот Ланка… Тем более что она его не любит. Ну, может, за столько-то лет привыкла, привязалась на свой лад, оценила его заботу. Но это не любовь.
А он сразу, как только увидел ее – еще полуторагодовалой малышкой – понял, что это самый главный в его жизни человек. Понял раз и навсегда. Она уставилась на него своими сонными совиными глазами, потом подошла поближе. Он, пятилетний, присел перед ней на корточки, а она вцепилась ему в волосы и уверенно сказала: «Мое!» Так оно и вышло, что с тех пор и навеки он принадлежал ей весь, с потрохами. Взрослые любили потом, смеясь, вспоминать эту сцену. А он и так все помнил, хотя, казалось бы, в таком возрасте память еще детская. Но, видно, самое важное отпечатывается в ней прочно.
Вот чего он не помнил – так это в какой момент папа сказал ему, что теперь они будут жить вместе с тетей Соней и маленькой Светланой. До этого они жили одни, сами по себе – мать его умерла, когда ему было два года, а до этого долго болела. Им помогала бабушка, мать отца. Тот не верил, когда Михаил рассказывал ему, как подходил к маминой постели, как она гладила его по голове. Он считал – ребенок выдумывает, не могло у такого малыша сохраниться что-то в памяти.
А к тете Соне они ходили в гости. Кажется, у тети Сони был муж, но очень быстро куда-то делся. И они стали жить одной семьей.
Михаил, в общем, против тети Сони ничего не имел. Правда, мамой ее звать так и не научился. Она была высокая, худая, нервная, много курила. Работала на находящемся неподалеку «Мосфильме» помощником режиссера. Иногда водила туда их с Ланкой, но ненадолго и всегда велела сидеть тихо, пока они работают. Михаилу нравилось гулять по территории киностудии, где иной раз будто оживали улицы прошлых веков – с невысокими нарядными особнячками и с конными экипажами. А порой снимали фильмы про войну, и в павильоне то и дело что-то бухало и взрывалось. Но то, что творилось на съемочной площадке, казалось неестественным, и смешили замечания режиссера, особенно когда требовался не один дубль. Забавляло, как на съемках исторического фильма один из помощников настойчиво кричал в микрофон наряженной в поддевки и пышные, метущие землю платья толпе женщин: «Массовка! Крестимся справа налево! Не забудьте! Справа налево». Михаил не удержался, фыркнул, помощник неодобрительно посмотрел на него. Иногда их с Ланкой тоже привлекали к съемкам, когда по сюжету требовались дети. Из маленькой Ланки получался совершенно очаровательный мальчик. Но она быстро уставала и начинала капризничать. И тетя Соня говорила: «Актрисы из нее не выйдет – и слава богу. Тяжелая это профессия и зависимая». Михаил тогда брал сестру за руку и шел с ней гулять. И думал, что у тети Сони тоже зависимая профессия, однако мысли свои держал при себе. Ему тоже не хотелось быть актером. Он с детства решил, что станет врачом. А пока тренировался на кошках да подбирал и пытался выкормить выпавших из гнезд по весне птенцов – правда, не всегда успешно.
Само место, где они жили, располагало к общению с природой. Сетунь была одним из немногих
