берёт своё. Но я сидел и вспоминал, как Андрей, приезжая ко мне в усадьбу, играл с моей внучкой Викторией, как привозил ей игрушки, сделанные им из дерева. У него это хорошо получалось, он говорил, что ещё на Земле хотел стать мастером-краснодеревщиком, но судьба распорядилась по-иному, он стал солдатом – хорошим солдатом. И только теперь я понял, почему Андрей постоянно отшучивался по поводу моих, иногда, ехидных замечаний из-за отсутствия у него детей… Как же я был не прав! Нельзя укорять за то, причину чего не знаешь, но… дело прошлое.
– Хорошо, друг мой, брат по крови, – тихо произнёс, вставая на ноги, – я исполню твою последнюю волю, найду твою спасательную капсулу. Если получится, передам весточку, а нет – не обессудь. Силёнок мало, старею и, прости меня за всё.
До рассвета я простоял, склонив голову над могилой Андрея, мысленно повторяя слова с просьбой о прощении, повторяя написанные им в завещании указания, когда меня кто-то тронул за плечо.
– Хозяин, вы в порядке?
– Что? – не понимая, спросил я.
– Господин, простите меня, – с поклоном заговорил Миронис, – я пришёл позвать вас на тризну, но вы стояли, не шевелясь, что-то еле слышно говоря. Я не решился вас потревожить, но уже рассвело. Вы так полночи простояли.
– Всё хорошо, Миронис. У меня сейчас есть дела, а потом мы поедем дальше, на северо-восток, это последняя воля уважаемого Андреуса, я дал клятву её исполнить.
– Возвращаться в усадьбу не будем? – понимающе спросил слуга.
– Нет, возвращаться не будем, – недолго подумав, ответил я.
«Если вернуться назад в усадьбу, это потеряю месяц, не меньше. Потом начнётся сезон дождей, а там и зима скоро. Тем более, сейчас я ближе к конечному пункту, чем от своей усадьбы, а откладывать на год то, что можно хоть попытаться выполнить сейчас, неразумно. Годы берут своё, неизвестно, что станет со мной через всего лишь один год. И не факт, что отпустят мои домочадцы», – ухмыльнулся последней мысли.
***
– Господин, позвольте сопровождать вас, – повозка, на которой я с ещё тремя своими слугами намеривался пойти дальше, выполняя просьбу Андрея, стояла запряжённая и готова к отправлению. Брать с собой в путь две повозки я посчитал неразумно. Оставил только одну, а другую, отправил назад в усадьбу, чтоб успокоили домочадцев и передали мои слова, чтоб не волновались. Соответственно брать с собой всех слуг надобность отпала. Хватит и троих, самых преданных и верных. Среди них и бывшие бойцы, за выступлениями которых я следил, а сейчас, Ритонар, когда я исполнил последнюю волю и завершил формальности с передачей ему школы уважаемого Андреуса, не отходил от меня ни на шаг, навязываясь поехать вместе со мной. Он настаивал в сопровождении если не лично, то предоставить пару действующих бойцов, не столько для охраны, сколько в знак признательности, что едет не просто какой-то уважаемый господин, а в прошлом великий боец, получивший медальон из рук самого Великого Императора.
– Не
