Странную тетку неожиданно облапил не менее странный парень с зелеными волосами, заплетенными в огромное количество свалявшихся косичек. – Родненькая! Ты нашлась! Пойдем скорее!
– Куда? – Сестра Елизавета выглядела озадаченной.
– Не знает она, куда! – Зеленоволосый погрозил пальцем с черным, обгрызенным ногтем и пояснил, обращаясь к Тане: – У нас в дурке-то обед давно, без сестренки не начинаем!
– В какой дурке? Изыди! – взвизгнула тетка и замахнулась на парня методичкой.
– В такой, – вдруг зло ответил парень. – Где все всех любят, поют песни и обвешивают вновь прибывших лапшой. А ну иди отсюда!
Сестра Елизавета зашагала по набережной, периодически оглядываясь и грозя сухим кулачком. Таня, точно во сне, наблюдала за этой странной сценой.
– Чего стоишь? Помер у тебя кто? – Зеленоволосый ощутимо ткнул Татьяну в плечо.
– Нет, не помер, – послушно доложила она, испуганно пятясь.
– А почему лицо такое?
– Не поступила.
– И чего? – Парень с интересом прищурился.
– Не поступила, – повторила Таня. Ей казалось, что этого объяснения достаточно.
– Ясно, – разочарованно протянул незнакомец. – Я думал, у тебя непоправимое что-то. Например, любимый умер или заболел неизлечимо. А ты с фигней какой-то.
– Как это с фигней? – оскорбилась Танюша. – Я в университет не поступила!
– Ну и что? Я тоже не поступил. Ты можешь куда-нибудь в техникум пойти или просто ждать и на следующий год поступать, а я – в армию. Вот это проблема! У меня мать с ума сойдет. Отчим запьет. Я два года теряю. И в перспективе – запросто могу вернуться инвалидом. А у тебя что? Чего у тебя такого фатального случилось, что к тебе аж сектантки с криками «ура!» бегут?
– Сектантки? – испугалась Таня.
– Ты из тайги приехала? Езжай обратно, у вас там экология хорошая. Работу найдешь. А в городе ловить нечего. Тут не сахар. Особенно такому наивняку голубоглазому. Тебя эта жизнь одним зубом перекусит и выплюнет.
– Я здесь родилась! – воскликнула Танюша.
– Тем лучше. Множество возможностей. Это тебе не в колхозе коровам хвосты крутить.
– Штормит тебя. – Тане неожиданно стало смешно. – На дипломата поступал?
– На психолога. – Он улыбнулся. – Ладно, пока. И помни: все фигня, кроме пчел. И пчелы тоже фигня. Это не я сказал. Это Винни-Пух, а он знал толк в жизни. – Зеленоволосый махнул рукой и побежал к подоспевшему троллейбусу.
Таня тоскливо смотрела ему в след. Ей полегчало, но не настолько, чтобы прийти в себя.
Домой она вернулась ближе к ночи, в надежде, что родители угомонились и заснули. На разговоры с торжествующим по поводу своей правоты папаней у нее не было сил.
– Девочка моя! – заголосила мама, бросившись к блудной дочери. – Мы чуть с ума не сошли! Где ты была?
– Гуляла, – вяло отмахнулась Таня, заметив в дверном проеме папеньку.
– Еще одна! –
