займет больше месяца?
– По обстоятельствам. Вылетаете завтра утром. Билет и деньги на первое время получите в офисе у моего секретаря.
Равиль обтер о свои холщовые штаны икру, прилипшую к пальцам, запустил руку в карман и протянул визитную карточку, отпечатанную золотом по черному, как на могильной плите, мелькнуло у Евгения Евгеньевича. И отвернулся. «Так вот каким образом Маклакчук решил получить с меня долг», – понял Евгений Евгеньевич и испытал острое желание бежать без оглядки. Все было подстроено, все за его спиной решено коварным угольным бароном. Евгений Евгеньевич сунул карточку в нагрудный карман пиджака, на дрожащих ногах едва добрался до туалета, и там его стошнило от брюта, которого не приняла его печень, но прежде, конечно, от страха.
4
Для пущей ясности нам следовало бы открыть подоплеку этой странной истории и собрать на Равиля Ибрагимова своего рода досье. Ходить далеко не пришлось, в Интернете оказалось достаточно материала, выдержанного, правда, в жанре агиографии. Самый подробный очерк жизни восточного магната принадлежал перу областной журналистки и был написан несколько лет назад. В повествование вплетены немногословные интервью, которые автор взяла у бывших односельчан и одноклассников Равиля. Я постарался выудить из этого жития зерна, отбросив плевелы явной лести.
Будущий миллиардер родился в оседлой семье в населенном пункте, носившем нелепое название им. Первого Мая, позднее поселок переименовали более удобоваримо – в Первомайский. То есть родился не в юрте, которыми зимой бывала уставлена стылая степь вокруг поселка, но в одной из глинобитных хибар самой бедной здесь махали. Он был вторым по старшинству мальчиком в семье, за ним шли еще три девочки. Своего отца он не знал. Впрочем, мало кто в поселке помнил этого человека, носившего отчего-то имя Филипп, что довольно непривычно для татарина. Странно и то, что Равиль, как сказано, был не единственным ребенком в семье, а значит, этот самый Филипп должен же был время от времени появляться хоть для зачатия очередного отпрыска.
Впрочем, позже мне стало известно, что, помимо отправления супружеских обязанностей, этот самый Филипп занимался и воспитанием детей, как он это понимал. А именно читал им вслух Коран. Это была старая драгоценная книга дореволюционного издания, доставшаяся ему от его отца. Читал он по-русски, хоть в книге и был параллельный арабский текст, но арабского Филипп, конечно, не знал. Он выбирал места наиболее назидательные, и Равилю с детства запомнилось такое, из семнадцатой Суры, таинственно называвшейся Перенес ночью:
– И не ходи по земле горделиво: ведь ты не просверлишь землю и не достигнешь гор высотой!
Равиль Филиппович знал этот стих наизусть, потому что решил, что старой книге не следует слишком-то доверять: современная жизнь такова, что поступать следует с точностью до наоборот.
Соблазнительно было бы нафантазировать, что отец Равиля был человеком степи и имел несколько семей в разных местах, куда заносила его жизнь вольного
