образом снять стресс. – Вообще-то следует передать тебя в другой отдел…
– Я что – ничего не стоящая вещь?! – возмутился Лев Валентинович. – И меня можно передать кому-то, как какой-нибудь дырокол? И разве это не я бросился на выручку, когда тебя схватили?
Вспомнив, как он стоял посреди двора с бадминтонной ракеткой в руке, Марина вздохнула:
– Ладно, ладно. Я тебе очень благодарна, правда. Но я стала опасной, как граната с выдернутой чекой. У меня на хвосте висит шайка убийц. Настоящих. Тот тип, который сидел за рулем машины, он… Думаю, это он убил моего друга.
– Он так и сказал?
– Нет, он употреблял местоимение «мы». Я же говорю – шайка.
Марина пересказала стажеру разговор, который состоялся у нее с бандитами, ничего не скрывая. Лев Валентинович некоторое время задумчиво выпячивал нижнюю губу, потом хмыкнул и вслух удивился:
– Как это твоя сестра так прокололась? Нашла у кого книжки воровать.
– Я уверена: произошло какое-то недоразумение. Эти типы обещали, что разрешат Тане поговорить со мной по телефону. Судя по всему, она уже пыталась мне позвонить. И пока я торчала на той растреклятой уфологической конференции…
– На той благословенной конференции, которая обеспечила тебе алиби, – поправил ее Лева.
– Ну да, – уныло согласилась Марина. – В общем, картина такая. В тот день Иван приехал сюда, в мою квартиру, чтобы забрать… – Она внимательным взглядом окинула обстановку и уверенно закончила фразу: – А, теперь я вижу… чтобы забрать пепельницу.
– Прости, – с видом аристократа, запачкавшего костюм навозом, заметил Лев Валентинович, – но у меня складывается впечатление, что твой друг был мелочным человеком.
– Да ну, ерунда. Иван просто искал предлог помириться. Не так уж он и любил все эти вещи. Хотя… Пепельницу действительно любил, врать не стану. Итак, отсюда он позвонил своей сестре и сообщил ей, что придумал верный способ со мной помириться. Последнее, так сказать, средство. Понятия не имею, что за ерунда пришла ему в голову, потому что лично я с ним мириться не собиралась ни под каким соусом. И пока он здесь прохлаждался, пришла, как я понимаю, почтальонша с посылкой.
– Может, это был почтальон?
– Нет, – покачала головой Марина. – У нас почтальонша. Иван расписался…
– А как это ему отдали твою посылку? – удивился Лева. – Это ж, можно сказать, должностное преступление. Вот пусть теперь почтальонша и разбирается с бандитами сама. Если бы посылка попала в твои руки, все могло бы обернуться иначе. Ты сразу отдала бы ее бандитам, чтобы они от тебя отстали.
– Не думаю, – вздохнула Марина. – Там была только одна часть книги. Вторая где-то болтается. А мне велено собрать их вместе. А что касается почтальонши, тут все просто. Зовут ее Машей Кузиной, и учились мы с ней в одном классе. С ней и с Иваном.
– Это вы со школы, что ли, с ним хороводились? – не поверил стажер. И, прикинув цифры в уме, переспросил: – Одиннадцать лет?!
Его собственный самый длинный роман
