просто объяснил он.
«Могла бы и сама догадаться! – недовольно подумала я по дороге. – Ясно же, что с улицы сюда никого просто так не впустят, чего же было с глупыми вопросами лезть и выставлять себя полной дурой? И это после всего того, как мне такое ответственное дело поручили. Наверное, это у меня от голода», – догадалась я.
В машине я достала бутерброд и принялась жевать, одновременно двигаясь в сторону загородного дома Сомова. Номер его телефона у меня имелся, но я решила, что личный визит лучше, так как к телефону он может и не подойти, а вот когда человек приезжает специально, чтобы встретиться с ним, – это дело совершенно другое. Откровенно говоря, я мало надеялась на успех, но недаром же Куратор отметил во мне изрядную толику наглости, а это, как известно, второе счастье. С этим весьма и весьма неоднозначным человеком судьба свела меня, когда я расследовала нападение на родственниц его сына, естественно, внебрачного. Кстати, с Твердохлебовым я тогда же познакомилась. Дело было до того мерзким, что и вспоминать о нем не хотелось, да вот пришлось. Но поскольку я его тогда благополучно распутала и этим обеспечила сыну Сомова счастливую семейную жизнь, а ему самому – долгожданного внука, а, может, уже и внуков, то вполне могла рассчитывать на его помощь. По крайней мере на то, что он меня выслушает. Правда, расплатился он тогда со мной по-царски и вполне может считать, что ничего мне не должен, но мне есть чем заинтересовать его. Остановившись возле ворот – а адрес еще со времен той истории знала, хотя и не бывала здесь, – я вышла из машины и нажала на кнопку переговорного устройства.
– Кто это, на ночь глядя? – раздался недовольный мужской голос, но не Сомова.
– Мне к Николаю Петровичу по срочному и важному делу, – сказала я.
– Это кому же так приспичило? – хмыкнул мужчина.
– Я частный детектив Иванова. Николай Петрович должен меня помнить, потому что я… – начала я, но меня перебили.
– Да и я тебя помню, – сказал мужчина и пообещал: – Сейчас спрошу.
Через некоторое время раздался характерный звук заработавшего домофона, я потянула за ручку двери и вошла во двор. На освещенной веранде стоял мужчина, держа за ошейник здоровущего кавказца, причем оба смотрели на меня довольно враждебно.
– Давай, только быстро! – сказал мужчина, в котором я узнала того хмурого типа, который имел обыкновение сопровождать Сомова во время выездов в город. – Приболел Петрович!
– Да я буквально на пять минут, – пообещала я и соврала, потому что разговор у нас мог случиться гораздо более долгий, но это уж как карта ляжет.
Меня провели в большую комнату на первом этаже, где в кресле перед камином сидел кутавшийся в большой пушистый плед Сомов и попивал коньяк – ну что ж, каждый лечится как хочет.
– Чего стряслось у тебя? – не здороваясь, спросил он. – С добром в такой час не приходят.
– Как здоровье, Николай Петрович? Как внук? – начала издалека я, осторожно присаживаясь на краешек кресла,
