меч мне более не принадлежит! – провозгласил он и вручил клинок Травстиле.
Кузнец принял оружие, погрузил на миг в пламя, затем протер тряпицей и поднял над головой.
– Вотан и Доннар видят! – прогремел он так, что спугнул ворон, обосновавшихся поблизости. Пернатые падальщики были неизменными спутниками войска, посему их полагали посланцами и соглядатаями местных кровожадных богов. Коршунов, впрочем, был уверен, что причина более тривиальная. Гастрономическая.
Коршунов оглядел собравшихся.
Вот стоят гепиды во главе с Красным. Не много, сотни три. Но на их поддержку можно рассчитывать железно. Справа от гепидов – сборная солянка. Небольшие отряды, примкнувшие в основному войску. Эти держатся Одохара, поскольку – готы. Не с герулами же им корешиться. Герулы – под Комозиком. Хотя, как теперь знал Коршунов, не все герулы любят своего военного вождя. Терпят. Как сам Комозик терпит присутствие в войске Коршунова. Не любит, но молчит. Разбираться с Алексеем после истории с сарматами рикс герулов не стал. Не рискнул? Или отложил до более удачного момента?
Еще – бораны. Эти – точно на стороне Коршунова. Может, и впрямь любят Алексея местные боги. Очень уж кстати приходится превращение его в «автономного» вожака.
Карканье и хлопанье крыльев народом было воспринято однозначно – как свидетельство божественного присутствия и одобрения.
– Боги услышали! – проревел Травстила.
И вернул меч Коршунову.
– Верно ли служил тебе Аласейа – небесный герой? – громогласно осведомился Травстила. – Добром ли ты отпускаешь его или по обиде?
– Верно служил мне Аласейа! – отозвался Одохар не менее зычно. – Добром отпускаю его!
– Какой же дар получит от тебя тот, кто служил тебе? – поинтересовался Травстила. – Дар прощания или дар дружбы?
Коршунов насторожился. Об этой части церемонии его никто не предупреждал.
– Дар дружбы! – провозгласил Одохар. – Подобающий воину!
– Что это за дар? – спросил Травстила. – Злато, серебро, оружие, коня, женщину?
Одохар покачал головой:
– Ведомо мне, что довольно у Аласейи злата и серебра. И оружие у него есть, а что же до коней, так кони его – лучше моих. Все у него есть, что подобает вождю. Кроме верной дружины. Поэтому дарю я ему не оружие и не злато, дарю я ему то, что дороже злата: лучшего своего дружинника отдаю я ему, Агилмунда, сына Фретилы!
«Ну ни хрена ж себе!» – только и мог подумать Алексей.
Да уж, воистину царский подарок. Покруче сарматских коней. Надо, кстати, одного Одохару подарить. Тем более намекнул рикс на это довольно прозрачно.
Однако ж это было еще не все.
– Скажи мне, Агилмунд, сын Фретилы, согласен ли ты отдать свой меч родичу своему Аласейе?
– Согласен! – рявкнул Агилмунд.
«Вот паршивец! – подумал Коршунов. – Знал
