Натану в глаза. Его рука с окровавленным ножом была опущена. Наконец он крикнул:
– Хари прикрыть!
Разбойники мгновенно умолкли. Отличная дисциплина… Странно, а ведь и не подумаешь с виду. Кажется, просто местное мужичье на большую дорогу пошло…
– По чести Джойса, – сказал главарь наконец. – Как бражелю.
Он отпустил эльфа и пошел прочь, на ходу вытирая нож. Разбойники, ворча, расступились, отошли от стреноженных коней, один за другим нырнули в густую листву кустарника. Один из них задержался и молча протянул Натану его меч.
Главарь шел последним – у самой кромки дороги он обернулся и насмешливо помахал зажатым между пальцами куском эльфийского уха.
– Оставлю на память, – без улыбки сказал он и исчез.
Натан дождался, пока перестала колыхаться листва, и медленно подошел к повисшему на веревках Глоринделю. Тот пытался выпрямиться, но, кажется, ноги его не держали.
– Что ты… стоишь… – прохрипел эльф.
Натан смотрел на него, вспоминая, как он бил по лицу мальчишку-конюха. Каким был тогда его взгляд – тогда, и раньше, когда он бил и унижал других людей, встречавшихся на его пути, и позже, когда взглянул на Натана с лестницы, прижимая к себе рыжую шлюху, и сказал: «Убей его». Каким он был… холодным, безмятежным, удовлетворенным… Точь-в-точь таким, как взгляд Натана в этот миг.
Между нами ведь нет никакой разницы, вдруг подумал он.
Натан медленно убрал слипшиеся от пота и крови волосы эльфа, непроизвольно повторяя жест разбойничьего главаря. Глориндель с трудом поднял голову, вскинул на Натана требовательный взгляд, тут же ставший испуганным. Боится… снова боится… теперь боится, а был таким наглым. Смеялся… звонко и злобно… всегда одинаково. «Ты слишком неуверен в себе, друг мой» – и эта улыбка… красиво изогнутые губы, которые сейчас разбиты в кровь…
У Натана потемнело в глазах.
– …Натан?
Собственное имя донеслось до него будто издалека. Он моргнул, сгоняя дымку, и ужаснулся тому, что только что почувствовал… тому, что почти собрался сделать. Эльф смотрел на него, его глаза были невыносимо, болезненно синими – неестественно синими, у людей таких глаз не бывает…
– Ты присягал, – тихо, но внятно проговорил Глориндель, и Натан деревянно кивнул.
Он развязал эльфа, и тот, оттолкнувшись непослушной ладонью от ствола, шагнул вперед. Покачнулся, но на попытку Натана поддержать его отстранился.
– Надо вашу рану перевязать, – неуверенно сказал Натан. Наваждение прошло, и теперь нарастало чувство вины – гораздо более сильное, чем то, которое он мог испытывать за промедление, стоившее Глоринделю не только попранного достоинства.
– Я сам, – ответил эльф и, шатаясь, побрел к коню. Натан не стал спорить – просто смотрел, как Глориндель вслепую промывает рану вином и неловко делает перевязку из носового платка. Повязка тут же пропиталась кровью. Эльф отхлебнул из фляжки остаток вина и глубоко вздохнул.
– Едем.
