style="font-size:15px;"> Оставалась лишь самая малость: придумать, как до него добраться.
И старый хищник переступил с лапы на лапу, точно хорошо воспитанный пес на привязи, к которому невнимательные хозяева не догадались подтолкнуть миску с едой.
Собственно, стороннему наблюдателю его положение показалось бы, по меньшей мере, странным, и знакомые с диметродонами, обитающими на противоположном конце света, изрядно бы удивились: как так? Ведь взрослый тамбакарнифекс был вынужден охотиться разве что на оробатесов, тогда как матерый диметродон вполне мог справиться и с трехсоткилограммовым эдафозавром, в несколько раз превосходившим его по весу!.. Мог, конечно. Бывало и такое. Вот только тут еще следовало учитывать, что водившиеся в этих краях эдафозавры мало напоминали своих гигантских родичей, да и сами диметродоны, даже очень крупные, едва могли поспорить габаритами с обычной зеленой игуаной. Правда, из-за высокого «паруса» – действительно высокого и довольно яркого, призванного позволять этим животным без труда находить друг друга на бескрайней равнине – диметродон не выглядел карликом, и нередко именно вызывающая окраска его «солнечной батареи» позволяла ему противостоять другим хищникам… но, увы, против зубов и когтей натянутая на отростки позвонков перепонка служила плохой защитой.
Возможно, это и стало одной из причин того, почему в данной экосистеме произошел «сбой», и хищник, что в других условиях мог стать доминирующим, уступил обладающим менее совершенными челюстями и пониженным уровнем обмена веществ тамбакарнифексам. Более активным диметродонам, привыкшим к обилию крупной добычи, просто некем было удовлетворить свои хищнические аппетиты, а поскольку «сбавить обороты» и перейти к менее энергозатратному образу жизни они не могли, выход оставался только один: уменьшиться в размерах. Таким образом они сумели выжить в этой сухой саванне, пусть и потеряв лидерство среди плотоядных – германские диметродоны заняли позицию «шакалов», охотников на сравнительно мелких и подвижных животных, до которых редко дотягивались когти неповоротливых тамбакарнифексов. Пробуждаясь от ночного оцепенения еще на рассвете, эти «парусные» хищники вовсю пользовались своим преимуществом во времени, так что обычно с тамбакарнифексами они и не сталкивались – когда «вараны» только-только приступали к дневной охоте, сытые диметродоны уже укладывались на отдых – однако, как говорится, под луной не бывает ничего постоянного. И старый диметродон, чьи суставы ныли еще с прошлого полудня, предупреждая о грядущей непогоде, отнюдь не располагал всем богатством выбора, предоставляемым его молодым сородичам, так что, учуяв поблизости своего смертельного (и, возможно, смертельно раненого) врага, он не припустил наутек, а отправился поглядеть, что же тут происходит.
Увиденное его не особо вдохновило – пусть молодая
