а через подъем крестьянского благосостояния и усовершенствование общинных порядков»62. В русской общине видел будущее И. А. Герцен. П. Л. Лавров не раз говорил о том, что интеллигенция призвана руководить массами в борьбе за социалистическое преобразование общества. Н. К. Михайловский идеализировал крестьянский земледельческий труд, который будто бы развивает всестороннюю гармоническую личность. Тайные общества «Великорусс», «Земля и воля» готовили крестьянскую революцию для установления социалистического строя. «Землевольцы, как последовательные народники, были убеждены, что „коренная черта русского народа – социалистичность“, и на этом строили свою программу, которая предусматривала передачу всей земли крестьянам и владение ею на общинных основаниях»63. А члены кружка «чайковцев» переселились в Америку, мечтая «сесть на землю», образовать идеальную земледельческую общину.
Обратим внимание: интеллигенция думала главным образом о социальном аспекте жизни народа. Журнал «Вперед» утверждал: «Социальный вопрос есть для нас вопрос первостепенный. Мы видим в нем самую важную задачу настоящего, единственную возможность лучшего будущего»64. Была сделана «ставка на социальную революцию»65. Это выражение неоднократно повторяется в документах народников – в программном Прибавлении «А» к книге М. А. Бакунина «Государственность и анархия», в Записке П. А. Кропоткина «Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?», в реферате А. И. Ливанова «Какое положение наиболее удобно для сближения с народом» и др.
П. Л. Лавров, поднимая «знамя социального переворота», убеждал: «настоящий общественный строй бессилен исцелить раны»66. Но сможет ли новый строй исцелить раны? Ведь «никакой новый социальный строй не приведет к новому человеку»67 – истина в работах русских мыслителей прописная. Закономерно наступило разочарование в безмолвствующем мужике, рассеялся идеализированный его образ. «Все чаще и чаще в поэзии конца 70-х гг. звучат упреки безмолвствующему народу. Его молчание расценивается уже как духовное рабство, невежество и даже тупость»68. Достоевский, на наш взгляд, глубоко понял причины этого разочарования.
Вспомним два положения, которые мы выделили в народнической концепции.
Во-первых, этика долга, жертвенности, боль о народе – все это не могло не привлекать Достоевского. Однако любили ли народники-социалисты народ, печалясь о нем и страстно желая изменить его жизнь? Для Достоевского это вопрос особой важности. Пример истинной любви к народу он видит в А. С. Пушкине.
«Я скажу лишь теперь о любви Пушкина к народу русскому. Это была любовь всеобъемлющая, такая любовь, какую еще никто не высказывал до него. «Не люби ты меня, а полюби ты мое» – вот что вам скажет всегда народ, если захочет увериться в искренности
Овсянико-Куликовский Д. Н. Указ. соч. Т. 8. С. 172.
Гус М. С. Идеи и образы Ф. М. Достоевского. М., 1962. С. 410.
Революционное народничество 70-х годов ХIХ века. Сборник документов и материалов: В 2 тт. М., 1964—1965. Т. 1. С. 23.
Итенберг Б. С. Указ. соч. С. 264.
Революционное народничество 70-х годов ХIХ века. Сборник документов и материалов: В 2 тт. М., 1964—1965. Т.1. С. 19.
Бердяев Н. А. Дух и реальность. М.-Харьков, 2003. С. 662.
История русской литературы в 4-х тт. Л., 1982. Т.3. С. 620.
