в швейцарском сыре», – подумал Карташев, и ему показалось, что от лица Онуфриева и пахнет, как от швейцарского сыра. Он быстро подавил в себе неприятное ощущение и ласково-смущенно ответил:
– Видите, Онуфриев, я совершенно ничего не понимаю в бумагах.
– А как же… Ведь у маменьки вашей, наверно же, деньги в бумагах?
Карташев отлично знал, что у матери его никаких бумаг нет, что и дом и деревня заложены, но ответил:
– Конечно, вероятно, в бумагах, но она мне об этом никогда ничего не говорила. Дом есть, деревня есть… Если хотите, я напишу матери и спрошу…
– Ах, пожалуйста…
После этого Карташев стал прощаться, обещал заходить, несколько раз Онуфриев напоминал ему.
– Непременно, непременно, – отвечал озабоченно Карташев.
Как-то Онуфриев спросил:
– А что, от маменьки нет еще ответа?
– Вероятно, скоро будет.
– Вот с этим ответом, может, зашли бы… Обрадовали бы старика, и дочка все про вас спрашивает…
– Ваша дочка такая милая…
– Простая девушка.
– Слушай, Володька, – говорил Карташев, идя с Шуманом после этого разговора из института, – помоги, ради бога, может быть, ты знаешь, какие бумаги считаются самыми доходными?
– Тебе на что? Покупать хочешь?
Карташев рассказал ему, в чем дело.
– Тридцать семь тысяч?! Однако твоих сколько там?
– Что моих? Я каждую осень дарю ему сто рублей.
– Хорошенький процент за триста и за неполный год. Очевидно, таких дураков не ты один.
– Наверно, один. Он сам говорил, что за тридцать лет другого такого он не знал.
– Откуда же у него деньги?
Картагаев пожал плечами.
– Кого-нибудь убил, обокрал? – спросил Шуман, – впрочем, я отчасти догадываюсь, я кое-что слыхал, он дает свои деньги инженерам-подрядчикам и участвует в прибылях.
– Ну, а насчет бумаг?
– Все это глупости: он лучше тебя знает толк в бумагах. Он просто хочет женить свою дочку на тебе и таким путем показывает тебе свое состояние.
– Его дочь очень симпатичная…
– И ты, конечно, уже не прочь жениться?
– Я не женюсь, потому что решил никогда не жениться…
– И самое лучшее, что ты мог бы сделать и чего, конечно, не сделаешь. Десять раз женишься…
– И по закону можно только три всего…
– Ну, закон… – махнул рукой Шуман.
– Все-таки что ж мне ему сказать насчет бумаг?
– Насчет бумаг? Много хороших есть бумаг: Брянские. Ты вот что ему посоветуй – Харьковского строительного общества. Это новое дело и обещает очень много.
– Отлично!
На другой день Карташев так и сообщил Онуфриеву. Тем и кончился разговор у них о деньгах,
