поголовные любовники, а русские – поголовные выпивохи. К тому же здесь англичан не так уж и много. В основном «гудят» иностранцы. Вон за тем столом – немцы «тринкен шнапс». Слышишь? «Майне гуте, майне кляйне…» А вон там португальцы. Еще дальше – поляки. Кстати, есть предложение: а давайте-ка я покажу вам город? И сам посмотрю, немного поностальгирую – все же с Лондоном связаны не самые худшие мои воспоминания. И вы малость его географию изучите…
Крячко немедленно проголосовал вилкой с насаженным на нее бифштексом:
– Я – только за!
Гуров, хоть и более сдержанно, но тоже твердо высказался за экскурсию.
И они отправились по городу, о котором столько доводилось слышать. Льву Англия, хотя бы относительно, была знакома. Однажды они с Марией отправились в морской тур вдоль северного побережья Европы. На грузопассажирском пароме заходили в портовые города Швеции, Дании, Франции; заходили и в Ливерпуль. Но, как бы там ни было, Ливерпуль – это все же не Лондон.
Дойдя до ближайшей станции лондонского метро, фамильярно именуемого горожанами «трубой» (Tube), вместо привычного эскалатора они спустились вниз на лифте, которым были оборудованы самые первые станции здешней подземки. К удивлению приятелей, в отличие от московских, лондонские станции метро особыми изысками не блистали. Вагоны тоже были значительно ниже, с закругленным верхом. Войдя в салон вагона, Гуров был вынужден пригнуться, Алексей Юрьевич касался макушкой потолка, и лишь один Стас Крячко никаких проблем не испытывал.
Они проехали на подземке, в общем-то, имеющей общие черты с любым другим метрополитеном мира, до станции, откуда пешком дошли до просторной многолюдной площади, в центре которой высилась многометровая колонна постамента, увенчанная какой-то статуей.
– Это Трафальгарская площадь, памятник адмиралу Нельсону, – пояснил Алексей Юрьевич, взявший на себя роль гида. – Тут, как видите, все здания старинные, все сохраняется, все восстанавливается. Это не у нас в Москве, где ничего исконно московского уже не осталось. Приезжаешь домой, и плеваться хочется – сплошной новодел…
Они пошли вместе с толпой, осматривая колонну постамента, фигуру легендарного англичанина в треуголке, черных каменных львов, лежащих по углам основания памятника.
– Нельсон… Это же после его победы над французами Наполеон назвал англичан нацией торгашей? – явив эрудированность, прищурился Крячко.
– Было дело, после Ватерлоо… – усмехнулся Смирнов. – Но сами англичане свою страну именовали владычицей морей. Во времена Нельсона она еще могла соответствовать этому званию. Но теперь-то, уж конечно, это все в прошлом. Кстати! Смотрите, чего-то подобное не ляпните, если вдруг будете общаться с лондонскими кокни… Ну, коренными лондонцами – могут воспринять как личное оскорбление. Англичане были и остаются кондовыми патриотами своей страны.
– Кокни… Кокни… Что-то такое я
