полевых лабораторных комплексов, ну, или хотя бы самых простейших, приборов и инструментов. Наука далекой прародины полностью опиралась на мощь достижений технического прогресса, методика исследований, так изящно изложенная в пособиях по практической экзобиологии, обернулась нагромождение бессмысленных фраз, учитывая, что цивилизация Лазурного Чертога не сохранила технологического наследия предков.
Что же оставалось в сухом остатке?
Ее пытливый ум, наблюдательность и не угасший после первых неудач энтузиазм.
Инга взрослела. Ее жизнь протекала вдали от города. Между сезонами штормов – в Изумрудной Глади, в периоды непогоды девушка, минуя Чертог, спешила к Фридриху, чтобы вновь и вновь погружаться в информационную вселенную.
Отшельник по ее просьбе понемногу конструировал некоторые приборы, она продолжала расширять и углублять знания, жизнь снова наладилась, вошла в определенное русло, и лишь непонятная настойчивость родителей в канун совершеннолетия заставила Ингу впервые за пять лет вернуться в город.
Сидя у окна батт отсека она наблюдала за жизнью неузнаваемо изменившегося Лазурного Чертога.
В пору ее детства город выглядел тихим, несуетливым, почти пустынным, а теперь с первыми лучами солнца во впадине закипала жизнь.
Люди, что спешили по своим делам, различались резко и недвусмысленно. Лишь немногие передвигались в водной стихии совершенно свободно, естественно. Их тела покрывала плоть эмирангов, существа-симбионты не стесняли движений, наоборот, прилегая, словно вторая кожа, они позволяли человеку находиться под водой сколько потребуется. Удивительные, преданные, но все же таинственные, так никем и не изученные обитатели океанских глубин защищали людей от переохлаждения, позволяли дышать под водой, ориентироваться в условиях плохой видимости.
Инга, прекрасно понимая значение термина «симбионт», часто задумывалась: а что эмиранги получают взамен? но ответа пока не находила, словно разгадка скрывалась где-то за пределом доступных на сегодняшний день знаний.
Глядя на широкие просеки, разделившие заповедную чащу Волнующегося Леса, она испытывала грусть. В расчищенном от подводной растительности пространстве провели сложную многократно перекрещивающуюся сеть коммуникаций. Прочные канаты, сплетенные из особого вида водорослей, соединили между собой удаленные кварталы батт отсеков. Чтобы канаты могли противостоять подводным течениям, их туго натянули и закрепили ко дну котловины при помощи вертикальных растяжек. Через равные промежутки вдоль каждой «путеводной нити» располагались точки свободного дыхания – полусферические купола трех метров в диаметре, удерживаемые на нужной глубине якорями и тросами.
Каждый такой купол (а их насчитывалось больше полусотни) изготавливался из тонкого, прозрачного, но очень прочного органического материала, выращиваемого на фермах Изумрудной Глади. Воздух в точках свободного дыхания регенерировался микроскопическими водорослями, ночью
