не стала говорить дочке, что это первая осень, которую я не то что не любила – даже ненавидела. Да, на рынке появились тыквы, а кроны деревьев расцветились всеми оттенками красного, желтого и оранжевого, но город уже стал для нас чужим, потому что и в нем не было Люка.
Неделю назад я получила от него письмо. Оно пришло во вторник без обратного адреса, и наш почтальон Гюстав подмигнул мне, вручая его.
– Селина, сегодня у тебя радость.
Трепеща от восторга, я вскрыла конверт, но мое сердце упало, когда я стала читать слова Люка – холодные, краткие и совсем чужие.
Осень наступила, дорогая Селина,
Прекрасный день на юге Франции.
А дома все равно лучше.
Сердечный привет Кози и твоему отцу.
Но каждый день несет много перемен.
Однако в мире все-таки много прекрасного.
La vie est un sommeil, l’amour en est le rêve.
Я буду скучать по тебе, всегда,
Люк
Я перечитала письмо раз пятнадцать. Что же он имел в виду? И что за непонятная цитата: «Жизнь есть сон, любовь в ней – сновидение»? Он явно написал это в грустную минуту. Я в который раз пробежала письмо глазами. Люк! Что ты пытался мне сказать?
Я вздохнула и упала на свою кровать.
– Что случилось, мама? – спросила Кози, когда часом позже вернулась из школы.
Я потерла глаза и поглядела на часы.
– Кажется, я задремала.
В больших глазах дочки я увидела тревогу.
– Ты плакала.
– Нет, милая, – ответила я, взяв себя в руки. – Все в порядке.
Она заметила на туалетном столике письмо Люка, и я тут же пожалела, что не убрала его.
– Я ничего не понимаю, – озадаченно сказала дочка, держа в руке письмо. – О чем пишет Люк?
– Ни о чем, моя хорошая, – ответила я. – Вообще ни о чем. Это шутка. Глупая шутка.
Мои слова не успокоили Кози. Она была мудрее, чем все наши знакомые дети. Она еще раз молча перечитала письмо и удовлетворенно кивнула.
– Это шарада, – с улыбкой сообщила она наконец. – Люк очень умный, мама, неужели ты не видишь? Он оставил тебе секретный код.
– Все окей, милая, – ответила я, не принимая ее трогательную попытку меня утешить. – Это взрослые дела, тебе не надо беспокоиться.
Она широко раскрыла глаза, и я подумала, что быть ребенком и смотреть на мир через такие простые линзы – это дар. Я не хотела, чтобы Кози утратила его из-за войны или из-за меня.
– Нет, мама, – продолжала она. – Я все поняла! Маленькая дверь в «Бистро Жанти»! Знаешь, тот потайной шкафчик с нарисованными на дверце воздушным шаром и цирком зверей, где Люк всегда оставлял угощение для меня и месье Дюбуа?
– Ничего не понимаю. – Я удивленно подняла брови.
– Мама, – настаивала Кози, снова показав пальцем на письмо Люка. – La vie est un sommeil, l’amour en est le rêve. –
