судорога. Веки дернулись. Он глухо подтвердил:
– Да, разумеется.
– Ой, прости! – воскликнула Айрис покаянно. – Зря я о ней вспомнила.
Джордж Бартон покачал головой и мягко произнес:
– Я не хочу, чтобы ее забыли. Нет, не хочу. Ведь, в конце концов, – неловко добавил он, отведя глаза в сторону, – ее имя означает именно это. Розмари – воспоминание[1], – он внимательно посмотрел на нее. – Я не хочу, Айрис, чтобы ты забыла свою сестру.
У нее перехватило дыхание.
– Я никогда ее не забуду.
– Так вот, – продолжал он, – насчет этого Энтони Брауна. Возможно, Розмари с ним дружила, но едва ли она много о нем знала. А тебе, Айрис, надо быть осторожной. Ты – очень богатая девушка.
Эти слова ее словно обожгли.
– У Тони – Энтони – своих денег хватает. В Лондоне он всегда останавливается в «Кларидже».
Джордж Бартон усмехнулся.
– Гостиница для респектабельных людей, и цена соответствующая. Тем не менее, дорогая моя, про этого человека никто ничего не знает.
– Он американец.
– Возможно. Но тогда странно, почему он никак не связан с собственным посольством. Да и у нас он не появляется.
– Не появляется. И теперь я знаю, почему. Ты же его терпеть не можешь!
Джордж покачал головой:
– Ну вот, влез не в свое дело. Извини. Просто хотел тебя вовремя предупредить. И с Лусиллой поговорю.
– С Лусиллой! – фыркнула Айрис.
– Что-нибудь не так? – заволновался Джордж. – Надеюсь, Лусилла делает все, что от нее требуется? Возит тебя по вечеринкам и так далее?
– Да, она трудится не покладая рук…
– Если тебя что-то не устраивает, сразу мне скажи, девочка. Найдем кого-то еще. Помоложе, посовременнее. Я хочу, чтобы ты радовалась жизни.
– Я и радуюсь, Джордж. Спасибо тебе.
– Ну, хорошо, – сказал он со вздохом. – От меня в этих делах мало толку, никогда вечеринками не увлекался. Но хочу, чтобы у тебя было все, чего желает душа. Экономить на тебе не собираюсь.
Вот такой он был, Джордж – мягкий, великодушный, неловкий.
Он сдержал свое «грозное» обещание и поговорил с госпожой Дрейк насчет Энтони Брауна, но, как часто бывает, момент для такой беседы оказался не самым подходящим.
Лусилла получила телеграмму от своего непутевого сына, которого боготворила, а он прекрасно знал, как сыграть на струнах материнского сердца для своей финансовой выгоды.
«Если можешь, пришли мне двести фунтов. Я в отчаянном положении. Речь идет о жизни и смерти.
Виктор».
Джордж застал Лусиллу в слезах.
– Виктор у меня такой порядочный. Он знает, что я и сама не катаюсь как сыр в масле, и если просит денег, значит, по-настоящему приперло. Значит, надо. Мне так страшно – вдруг ему взбредет в голову застрелиться?
– Не взбредет, – сказал Джордж
Цветок розмарина (
