же, месье. Мадам отдыхает.
Его провели в длинную комнату, отделанную в восточном стиле, которую он так хорошо знал. Мирей лежала на диване, поддерживаемая невероятным количеством подушек всех оттенков янтаря, которые гармонировали с коричнево-желтоватым цветом кожи женщины. Танцовщица была очень красива, и хотя ее лицо казалось несколько изможденным, в нем было свое неповторимое обаяние, а ее накрашенные оранжевой краской губы приветственно улыбались навстречу Дереку Кеттерингу.
Он поцеловал ее и бросился в кресло.
– И чем же ты занималась? Наверное, только что встала?
Оранжевые губы растянулись в улыбке.
– Не угадал, – ответила танцовщица. – Я работала. – И она длинной белой рукой махнула в сторону фортепьяно, крышка которого была завалена нотами. – Приходил Амбруаз, и мы разучивали с ним новую оперу.
Кеттеринг кивнул, почти не прислушиваясь к тому, что говорила женщина. Его совершенно не интересовал Клод Амбруаз и его оперные изыски в «Пер Гюнте» Ибсена. Мирей, кстати, это тоже не очень интересовало – для нее главной была возможность дебютировать в роли Анитры.
– Это просто потрясающий танец, – проворковала она. – Я вложу в него всю страсть пустыни. Буду танцевать вся увешанная драгоценностями. Кстати, mon ami[3], вчера на Бонд-стрит я видела черную жемчужину…
Танцовщица замолчала и бросила на мужчину призывный взгляд.
– Милая девочка, – ответил Кеттеринг, – со мною бесполезно говорить о черных жемчужинах. В настоящее время, насколько я понимаю, я лишился самого последнего.
Женщина мгновенно среагировала на тон его голоса. Она села, и ее большие черные глаза стали еще больше.
– Что ты сказал, Дерек? Что случилось?
– Мой глубокоуважаемый тесть, – объяснил Кеттеринг, – собирается сорваться с крючка.
– Прости…
– Иными словами, он хочет, чтобы Рут развелась со мной.
– Как глупо, – заметила Мирей. – Зачем ей с тобою разводиться?
– В основном из-за тебя, cherie![4] – улыбнулся Кеттеринг.
Мирей пожала плечами.
– Это глупость, – сказала она равнодушным голосом.
– И большая глупость, – согласился Дерек.
– И что же ты собираешься со всем этим делать? – поинтересовалась женщина.
– Моя дорогая девочка, а что я могу сделать? С одной стороны – человек с почти неисчерпаемыми денежными ресурсами; с другой – я, с неисчерпаемыми долгами. Кто победит, по-моему, совершенно ясно.
– Все-таки эти американцы какие-то странные, – прокомментировала Мирей. – Ведь твоя жена тебя, кажется, любила?
– И что же мы теперь будем делать? – спросил Дерек.
Танцовщица вопросительно посмотрела на него. Мужчина подошел и взял обе ее руки в свои.
– Ты же
Мой друг (
Милая (
