Сергеевич, – поклонился он князю.
– Евдокия Николаевна, – слишком долгий поцелуй руки заставил княгиню вновь задуматься.
– Не ожидала встретить вас здесь,– проговорила она.
– Я то же могу сказать и вам, – ответил Ветровский.
– Мы приезжали навещать мою сестру – она заканчивает курс в этом году, – холодно сказал Павел. После встречи Софьи и Рунского он был не в духе.
– О, моя Наденька также, – ответил Ветровский.
– Ваша младшая дочь уже такая взрослая? – удивилась Евдокия. – Ах да, она же ровесница моей Пашеньке.
– Может быть, отобедаете с нами? – предложил Егор Ильич. Евдокия хотела было согласиться, но Павел сказал, что они сегодня уже званы на обед и почти опаздывают. Ему хотелось серьезно поговорить с женою о Рунском. Ветровский вынужден был откланяться. С тяжелым сердцем он сел в карету подле дочери и приказал домой.
– Вы чем-то расстроены, papa? – спросила проницательная Пельажи.
– Пустое, Пелагея, – ответил он, а сам думал: «Все же нужно найти для этого несговорчивого князя какое-нибудь особое поручение…»
* * *
– Зачем ты солгал Ветровскому? Мы никуда не торопились, – спросила мужа Евдокия, когда они остались наедине.
– Мне нужно поговорить с тобой. Я вижу, как ты сочувствуешь своему другу и моей сестре в их…как бы это сказать…
– Они любят друг друга. Ты сам это видишь и понимаешь. Если Евгений кажется тебе недостойным Софьи, так прямо и скажи.
– Да, если быть честным, я представлял себе будущее моей сестры несколько иначе. Она еще слишком молода и не понимает, на что обречет себя, став его женой.
– На что же? Они не смогут жить в столице, бывать в обществе, но разве это – главное?
– Допустим, они поселятся в М-ске, но их дети? Какое будущее их ждет с отцом без документов и положения?
– Но неужели мы не поможем им, Павел? – заглянула в его глаза Евдокия. Князь, не нашедший, что более сказать, не стал спорить с женою. Но, оставаясь при своем мнении, уклончиво ответил:
– Даже если я соглашусь, тетушка никогда не благословит этого брака.
Но Евдокия, к его изумлению, ничуть не огорчилась этому обстоятельству. «Уж кто-то, а Вера Федоровна знает, что такое настоящее чувство, и не станет чинить препятствий Софье и Рунскому», – подумалось ей.
VI
I
«Как же прекрасна жизнь!» – думал князь Михаил Николаевич Озеров, сидя с гитарою у распахнутого окна дома на Мильонной. И действительно, молодому человеку было чему радоваться: землю освещало высоко стоявшее майское солнце, воздух был напитан упоительными ароматами распускающихся почек, лед на Неве почти сошел, а долгожданный день свадьбы приближался. Напевая, Михаил уносился душою к небольшому коломенскому домику, где у окна так же сидела
